Судья внимательно посмотрел на нее.
– Думаете, у меня икры нет?
Да нет, есть. Про то, что все браконьерские артели, которые почти извели за последние десять лет каспийского осетра находятся под чьей-то крышей – это всем в Азербайджане было известно. Икра она ведь такое дело… весит мало, стоит дорого. На том берегу – Иран, а там тогда американцы долларами платили. Про то, что браконьерство на Каспии – это чуть больше чем браконьерство – знали все. Потому то браконьерами даже КГБ занимался. Но когда преступление совершают все – может, это уже и не преступление?
Ирина Липман смутилась:
– Ну… есть… наверное.
– То-то и оно. Всё у меня есть, Ирина Генриховна. И у вас – всё есть и даже больше чем у обычного советского человека. Только вот справедливости – нет.
Судья протянул Ирине папку, которую держал при себе.
– Вот. Ознакомьтесь.
…
– Дело одного капитана госбезопасности. Того, который расстрелял вашего деда. И всю его семью.
Чего Ирина Генриховна не ожидала, так это вот этого…
– Сорок первый год, Донбасс. В связи с наступлением гитлеровских войск – было принято решение принудительно выселить немецких колонистов в Казахстан. По вашему населенному пункту – приказ исполнял капитан госбезопасности Любый. Когда поезд не подали – он принял решение расстрелять всех спецпереселенцев. Включая и детей. Потом, конечно, объявили, что людей расстреляли немцы…
…
– А у вас в руках – дело уже полковника госбезопасности Любого. Который, в сорок пятом году в Вене занимался мародерством и на этой почве – был завербован британской разведкой. В пятьдесят третьем году – товарищ Любый вместе с группой других товарищей, пособников Берии, были разоблачены как предатели. Военной коллегией Верховного суда Любый был приговорен к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение.
Липман постаралась держать себя в руках
– Для чего вы мне это показываете?
– Для того чтобы вы понимали, Ирина Генриховна – государство умеет исправлять свои ошибки…
…
– А вообще то я хотел поговорить с вами о «Белом Лебеде»…
Ирина вздрогнула.
«Белый лебедь» – так называлась спецколония в Пермском крае. Туда отправляли отбывать наказание только воров в законе и самых отмороженных из стремяг.
Там была бойня. Работать никто не работал – да и не заставлял никто, все понимали, что воры работать не будут. Прибывающих – встречал начальник колонии, всех зверски избивали. В качестве работы – зэки таскали бревно. Туда-сюда. Кто падал – тех избивали охранники.
Выйти можно было просто. Пойти к начальнику и сказать, что отказываешься от звания вора в законе. Тогда тебя покормят, больше не будут издеваться, статью, о бывшем воре, вставшем на путь исправления – пропечатают в лагерных газетах. После чего ссучившегося – если и не убьют, то опустят на самый низ лагерной иерархии.
Воры не сразу, но сообразили, чем это грозит, и на всесоюзной сходке было принято