– Я понял. Извини за настойчивость. Тогда, до завтра. И, если что-то понадобится, звони. Номер скину в личку.
– Спасибо, – ответила тихо, а когда услышала, что входная дверь закрылась, всхлипнула и разрыдалась, закрыв лицо руками.
***
Долго страдать мне не дали. Казалось бы, а что такого, выплеснуть всё, что душило, но нет, это непозволительная роскошь. И громкий резкий стук в дверь тому подтверждение. Я побежала в коридор, прихрамывая, и всем телом налегла на дверь, повернула замок. Один оборот и блок. Уф. Значит, за Градовым я всё же заперла дверь. А тот, кто был сейчас по ту сторону, попытался войти.
– Надюх, это я. Прости, слышишь? Открывай! – заорали в подъезде.
Мужской голос усилился эхом. Стыд-то какой. Он, наверняка, слышал щелчок замка, но отвечать я не собиралась, иначе вообще не отстанет. Таких ничем не прогонишь.
Слезы не останавливались, жгли лицо. Я всхлипывала, вытирала опухшие глаза и нос. Так. Времени уже много, а дела за меня никто не сделал. Надо успокоиться.
Тётя спала в своей комнате, в обнимку с тем, что стало ей так дорого, прямо в куртке. Иногда мне было её жалко до слёз, я искренне сочувствовала и хотела помочь, и старалась сделать это, всеми силами. А иногда… Лучше даже не обозначать те эмоции, которые она порой вызывала во мне. В страшном коктейле было много составляющих, от горячей ненависти до ледяного презрения. Но в эту часть своей души я старалась не заглядывать.
В квартире, и правда, было не жарко, и я накрыла ноги Нади теплым пледом. Не хватало ей ещё почки застудить для полного счастья. Я дернулась, когда стук раздался снова, теперь ещё громче, обернулась, прислушиваясь. В коридор не пошла, только поморщилась и мысленно попросила прощения перед соседями. Сердце стучало очень быстро и гулко, но я ощущала себя в относительной безопасности. Главное, чтоб окна не пошли бить, как это случилось летом.
Стук и требования повторились ещё несколько раз прежде, чем всё стихло. За это время я успела прибраться в спальне тёти. Живот сводило от голода и переживаний, сил не было, но ложиться было рано. Я прошла в ванную, умылась почти горячей водой. Сняла джинсы и осмотрела бедро. Темно-фиолетовый с бордовыми вкраплениями синяк расползся по коже.
– Да, могло быть и хуже, – повторила я шёпотом, шмыгнув.
Пока мыла полы на кухне и в коридоре, ощущала страшную слабость, а после обнаружила, что поднялась температура. Отложив градусник, раздумывала, глядя на цветочный узор штор – поспать или приготовить поесть и заняться уроками. Пришлось отложить сон и пойти на кухню. Вымыла посуду, стол, запустила стирку, села за домашку. Глаза болели.
Закончив с делами, легла только после полуночи, придвинув кровать к двери. Закуталась, как могла, и провалиться бы в сон, но страх завтрашнего дня, гонимый делами, теперь выполз на свет, обнажил клыки и когти и принялся за дело. Я попыталась почитать, чтоб отвлечься от неминуемого, но слова не имели смысла. Тогда взяла плеер, включила музыку, но и она сегодня не спасала.