Я решила зарисовать их. Поначалу линии получались неровными. Но рука довольно быстро обрела уверенность, и карандаш вывел волнистый контур тарталетки, а затем чувственные округлости слойки.
Вышедшая из-за стойки длинноногая девушка-бариста с растрепанными черными волосами принялась протирать столики.
– Какое из этих пирожных ваше любимое? – поинтересовалась у нее я.
– Морковный кекс, – без колебаний ответила девушка. – Желаете попробовать?
«Если я каждый раз буду поедать за чашечкой кофе пирожные, то вернусь в стройный Сан-Франциско растолстевшей коровой», – одернула себя я.
– Нет, спасибо. Я просто ими любуюсь. А вот этот с чем? – указала я на аппетитный пышный пирог.
– С яблоками, – смахнула волосы с лица девушка. – Это бранденбургский пирог. А вон тот пирог из овсянки с малиной. Вы не англичанка?
– Нет, американка.
– Ну да? – усомнилась бариста. – У вас вообще нет американского акцента.
Люди повторяли мне это постоянно. Правда, я не понимала – почему. То ли из-за того, что у меня был западный говор, то ли потому, что на мое произношение повлиял мамин акцент.
– В наши дни и в некоторых местах это не так уж и плохо, – криво усмехнулась я.
Девушка ответила ухмылкой.
Мобильник на столе зажужжал. Повернув его к себе экраном, я прочитала текст пришедшей смс-ки:
«Привет, это Самир. Хотите, съездим сегодня? Из-за дождя у меня простой».
Я сразу же согласилась:
«Да! Я сейчас в Летчуэрте. Возвращаюсь через час или два».
«Сообщите, когда вернетесь».
«ОК».
Отлично! У меня появилась возможность совершить вылазку в Розмер, а Самир, как никто другой, подходил на роль проводника и гида.
– Спасибо, – поблагодарила я девушку, двинувшись к выходу.
– До свиданья! – помахала она мне в ответ.
Нырнув снова в торговые ряды, я поискала глазами магазины одежды, которые могли бы подсказать мне идею, что надеть на прием. Но зайдя в один из них и увидев качество тканей, я тут же развернулась и вышла. И только в тот момент осознала, что пыталась представить себе, что бы надела мама. Модели в магазине были вполне приемлемыми, но мама всегда предъявляла завышенные требования и к материалам, и к качеству пошива. Она одевалась просто, но изысканно – шерстяные брюки, блузки из воздушного хрустящего хлопка или нежнейшего натурального шелка. Без единого пятнышка, без торчащей в шве ниточки. И посадка на фигуре всегда была идеальной. Даже когда мама рисовала, она надевала длинную спецовку поверх одежды, чтобы та не запачкалась. Правда, туфли мама носить не любила. Но эта причуда только добавляла ей очарования. Дома мама предпочитала ходить