Демоница попыталась сфокусировать взгляд.
Темноволосый шатен с пронзительными голубыми глазами и легкой щетиной на щеках совершенно не был похож на Виктора. Его лицо казалось жестким, на нем отсутствовала приторно сладкая улыбка. Но самым главным отличием было отсутствие в его хлестком взгляде лицемерия и лжи. Мужчина не скрывал свою неприязнь. И Леонтайн попыталась понять, чем она вызвана.
Его запах был ей знаком. Она точно с ним когда-то встречалась. Но где?
Память под воздействием жара подчинялась ей плохо. Все кружилось в тумане. И вдруг в голове всплыла картинка годовалой давности. Чужие воспоминания стремительно ударили под дых. Демоница словно наяву почувствовала, как одна ее рука удерживает мужскую шею в стальном захвате, а другая обагряется теплой человеческой кровью, с каждым мгновением все сильнее разрывая живую плоть.
А дальше память обрушила на Леонтайн тяжесть хаотичных ангерских воспоминаний: ощетинившиеся в ее присутствии комитетские маги… уничижительный взгляд Элира… падающая от ее удара Влада… похищенная девочка Соф, сидящая у нее на коленях… Данил, беззвучно агонизирующий в ее когтях…
И в этот момент ужас скрутил внутренности высшей так, что перед глазами почернело.
– Это не я! – Пыталась кричать Леонтайн, извиваясь в руках мага. Однако ее крик был скорее похож на тихий хрип, до которого никому не было дела.
Вероятно, она билась бы так до полного своего изнеможения. Но внезапно демоница увидела рядом ту самую маленькую девочку. Ужас на мгновение схлынул. Сильная усталость сковала тело. А в голове промелькнула слабая надежда: маг не станет делать с ней ничего ужасного, пока рядом ребенок.
Данил
Лечить демоницу оказалось сложнее, чем бешеную гадюку. В первые дни она практически все время была без сознания. Поэтому колоть ей препараты не составляло труда. Но когда Леонтайн пришла в себя и немного окрепла, Данила стали посещать очень кровожадные мысли. И клизма среди них занимала далеко не лидирующую позицию.
Предположение о звериных повадках демонов в таких критических для них ситуациях оказалось весьма недалеко от истины. Когда маг делал попытки приблизиться к высшей, она начинала шипеть, обнажая клыки. В ее глазах появлялся страх и паника. Демоница забивалась в дальний угол кровати и, не отрываясь, следила за перемещениями мужчины, явно не желая, чтобы он к ней приближался. Один единственный раз Данил решился сделать ей укол насильно. Однако данная процедура крайне не понравилась обоим. Обессилившая от активного сопротивления, боли и крика высшая очень быстро отключилась, а магу после устроенного побоища пришлось бинтовать себе руку – Леонтайн, даже несмотря на свое состояние, очень ловко орудовала когтями.
На вопли демоницы прибежала встревоженная Соф, а потом устроила магу разнос, обвинив в жестоком обращении с «беззащитной» Тай.
– Так уж и беззащитной! – Подумал тогда Данил, глядя на глубокие царапины, бороздящие его