– Энтони, вы не в себе, у меня есть ещё одно правило – никогда не верить мужчинам, у которых алкоголем затуманен мозг. Есть такая особенность, утром они имеют свойство забывать о своих словах. Эту школу я тоже уже прошла и учёная.
– Ты думаешь головой, – с жадностью посмотрел Энтони на её губы, – живи эмоциями, жизнь коротка, нужно наслаждаться моментом здесь и сейчас…
А потом он резко встал с пола, пошатываясь, рванул в душ и прям в одежде встал под его ледяные струи.
– Что вы делаете, с ума сошли!? – закричала Стефани. – Простудитесь!
– Я хочу тебе доказать, что я вполне соображаю и даю отчёт своим словам и серьёзен, как никогда в своей жизни…
– Этим вы ничего не добьётесь, только заболеете! – подлетела она к нему, пытаясь вытолкать из под сильной струи холодной воды, под которой он уже дрожал.
– А ты будешь меня лечить? Если я заболею, приедешь ко мне? Потому что если не приедешь, я предпочитаю лучше заболеть и умереть, только не от болезни, а любовной хандры…
– Прекратите выдумывать и выходите, я уже вместе с вами вся мокрая и тоже уже дрожу…
– Мне намного легче, я окончательно пришёл в себя, но от своих слов не отказываюсь и подписываюсь под каждым, – сделал он воду теплее и одним резким движением затащил Стефани внутрь.
Слова внезапного возмущения застряли у неё в горле, это было так неожиданно, что совсем выбило почву из под её ног. Обхватив щёки Стефани двумя руками, Энтони стал зацеловывать каждую крошечную конопушку на её курносом носике, страстно признаваясь в своих чувствах:
– Неужели ты не чувствуешь, что я влюблён в тебя, Стефани, давно… Только о тебе и думаю, просто схожу с ума, как хочу тебя… тебя одну…
А дальше даже не дав ей сказать ни слова, набросился на её губы, прижав спиной к мокрому кафелю. Девушка сама не понимала что происходит, но с не меньшим пылом отвечала. Все внутри столько недель подавляемые к нему эмоции в одну секунду взяли над ней верх. Всё вокруг перестало существовать, только одно желание владело ими обоими – соединить свои трепещущие тела. Мокрая одежда так мешала, снимать её с тела было большой проблемой, но они не задумывались о том, чтобы сохранить ее в целости и сохранности, а рвали друг на друге, как дикие звери…
– А я все думал-гадал, есть ли конопушки на твоих сосках… Просто космос… – со стоном долгожданного наслаждения погрузил он сначала один сосок в свой рот, потом другой, зализывая языком крошечные рыжие кружочки на ореолах груди. – Ты восхитительна, неподражаема и прекрасна, как весенний цветок… Я без ума от тебя, мой рыжий лисёнок…
Стефани никогда не испытывала ничего подобного, если учесть, что ханжой и католической монашкой она не была и ей было с кем его сравнить. Энтони, что несвойственно мужчинам, которые сплошь эгоисты, творил что-то невообразимое с её телом и уделял больше ей внимание, чем