Проводник. Михаил Канарин

она может дойти сама. Да и как такое может быть, что бы видеть себя со стороны? Такого точно быть не может, вероятно кого то сбили кто бежал за мной, да именно так и есть, по другому и быть не может» – думал про себя Ксения. К этому моменту ноги уже более или менее начали подчиняться Ксении, она сделала пару неуверенных шагов, в сторону где толпились люди и стояла карета скорой помощи. Санитары возились с носилками, они никак не хотели залазить в машину. Долгий и пронзительный крик вырвался из груди Ксении, она увидела себя, там, на носилках, которые пытаются запихнуть в реанимобиль. Именно она беззащитная, с синяками и ссадинами на лице, руках и ногах лежала на носилках, с перебинтованной головой и воротником Шанца на шее. Она закрыла лицо руками, слезы потекли по щекам. «Как же так? Что произошло? Что теперь? Что делать? Куда пойти? Как поступить да и вообще что будет дальше?» – пронеслись вопросы в голове Ксении на которые она не могла дать ответа, и помочь с ответами ей было не кому. Страх, оцепенение, растерянность, поглотили Ксению. Упав на колени, она зарыдала в полный голос.

      – Ксения Владимировна! – со страхом и отвращением услышала Ксения скрипучий голос. Он проник так глубоко в душу Ксении что заставил поежится. Оторвав руки от лица, Ксения увидела открытую дверь «Газельки». С пассажирского места спрыгнул тот самый худощавый, который недавно наведывался в ее зооцентр. Выглядел он совершенно иначе, чем после их встречи в зооцентре. Страшная копна волос исчезла, волосы были аккуратно зачесаны назад и блестели бриолином. Трехдневная щетина исчезла, на идеально гладком лице отсутствовала любая растительность, а угловатые черты лица стали видны гораздо более отчетливее. С ужасом Ксения увидела в место маленьких черных глазок, вращались два черных пятна глазницы отсутствовали. Свои глаза, если их так можно было назвать, худощавый вонзил в Ксению. Этот взгляд проникал в нее глубоко и заставлял неметь. Одет он был в строгий костюм тройку, коричневого цвета с белыми вертикальными полосками, лоснящегося покроя. Под костюмом торчал ворот белой, как снег рубашки. На ногах красовались лакированные туфли, в которых отблескивали уже зажженные фонари у дороги. На голове аккуратно сидела шляпа котелок, цвета и покроя костюма. Во рту у него красовалась дымящаяся сигара. – Ксения Владимировна! – все тем же противным, скрипящим голосом с иронией повторил худощавый вынув сигару – Как мало прошло времени а вы опять оказались в окружении нашей компании. Я начинаю подозревать что мы вам искренне понравились. Вероятно наша компания пришлась вам по душе, не смотря на то легкое недопонимание, я бы да же сказал недоразумение, возникшее между нами в последнюю нашу встречу. – Растекся в улыбке худощавый, более походившей на оскал. Короткие заостренные зубы, выпирали из его рта. И приложил руку с дымящейся сигарой к груди – Ты слышал Абад! Наша компания пришлась Ксении Владимировне по душе! Без твоего обаяния тут явно не обошлось! – окрикнул своего напарника худощавый и легкой пружинящей походкой