Вулф открыл глаза:
– Думаешь, Орри убил ее?
– Нет. Я со всех сторон изучил аргументы Сола, и они мне нравятся. По меньшей мере они ставят вину Орри под такое сомнение, что ни один суд присяжных не признает его виновным, а я тем более. Но в любом случае мы уже на крючке. У Кремера. Если все-таки окажется, что Орри ухлопал эту девицу, я никогда не прощу его. Умыкну Джилл Харди. Она уже думает, что мы с ним похожи.
Вулф хмыкнул:
– Что дальше? Кем ты займешься?
– Сестрой, наверное. Или Эйвери Баллу.
– Насчет мистера Баллу я еще должен подумать. Начни с сестры.
Он выпрямился и потянулся к «Приглашению к расследованию».
Глава 5
В телефонной книге Бронкса числился некий Барри Флеминг, проживающий по адресу: Гумбольдт-авеню, дом 2938. Звонить я, ясное дело, не стал. Судя по статье в «Таймс», миссис Флеминг отказывалась беседовать с репортерами, и мой звонок она наверняка приняла бы за уловку назойливого журналиста. Я отыскал Гумбольдт-авеню по карте Бронкса и ухмыльнулся, потому что моя рука по инерции потянулась к карману для ключей. Дело в том, что из-за одного печального случая, приключившегося со мной несколько лет назад, я установил жесткое правило: никогда не выходить на задания, связанные с убийством, без оружия. А правило, которое вы устанавливаете сами, труднее всего нарушить, но и у него есть предел.
Вообще-то, сестроубийство нельзя отнести к чему-то из ряда вон выходящему. Даже если предположить, что Стелла Флеминг и в самом деле убила сестру, то это вовсе не значит, что всякий, попадающий в ее общество, должен держать наготове заряженную пушку. Поэтому я не взял револьвер, сказал Вулфу, чтобы к ланчу меня не ждали, и отчалил. Спустившись с крыльца, я поднял воротник пальто, хотя гараж был совсем рядом, за углом. Вместо обычной январской оттепели стоял хороший мороз, да и ветер старался как мог.
В 12:20 я оставил «херон» на парковке и пешком преодолел полтора квартала до дома номер 2938. Так, обычный десятиэтажный кирпичный муравейник, которых понатыкали множество по всем пяти районам Нью-Йорка, хотя в Бронксе их, пожалуй, больше всего. Конечно, в телефонной книге мог значиться совсем другой Барри Флеминг, но вскоре я это выясню. На кафельном полу в вестибюле вместо ковра лежала резиновая дорожка. Консьержа не было, но стену подпирал лифтер, с помятым бледным лицом и в униформе, явно нуждавшейся в стирке и глажке. Я подошел и произнес:
– Флеминг, пожалуйста.
Лифтер помотал головой:
– Нет