Проучившись в девятом классе недели две, я решила завести парня, настоящего, единственного, который привязал бы меня к этой школе. Это и было причиной поцелуев, из-за которых меня раз за разом отправляли в кабинет психолога.
Так много мальчиков за такой короткий период я перепробовала, потому что каждый либо передавал записочки, либо пялился, либо даже разговаривал с какой-нибудь другой девушкой всего через день или два после того, как подкатился ко мне. Я не могла этого вынести, поэтому бросала их и снова отправлялась на поиски. Если парень проявлял ко мне интерес, я давала ему шанс (мне казалось, что нельзя позволить себе быть переборчивой), но разочаровывалась снова и снова.
Даже ботаникам нельзя было доверять. Всего за месяц до моего половинного дня рождения я начала гулять с Перри Хэммондсом. Он был высокий и голенастый, с прической в форме площадки. Волосы у него всегда были такие неопрятные, что хотелось их хорошенько подстричь. Я выбрала Перри, потому что он, как и я, любил науку и потому что казался слишком странным, так что вряд ли на него позарились бы другие девчонки, учился в одиннадцатом классе и еще ни разу не целовался (мне нравилось думать, что наши отношения будут не только моногамными, но и вообще первыми в его жизни). Так что после уроков, на лабораторных занятиях по биологии, я разрешила ему меня поцеловать. Но не понимала, что есть большая разница между нежеланием изменять и неимением возможности изменять. На протяжении наших коротких отношений Перри не встречался с другими девушками, но однажды я зашла в лабораторию, чтобы проверить, как там прорастает мой проект, и увидела Перри, по уши втрескавшегося в учительницу на замене. Я знала, что это произошло, потому что парень бритвой подровнял линию роста волос на висках. Кожа там была гладкая, белая и испещренная крошечными порезами.
Возможно, я зря вспылила. Может, именно от таких выпадов предостерегал меня отец, когда советовал не поддаваться крайним и безобразным проявлениям эмоций. Но я не могла смириться с тем, что сделал Перри. Пока он был на побегушках у учительницы на замене, взрослой женщины, которая никогда не стала бы целоваться с ним в актовом зале, я взяла пипетку и капнула отбеливателя в его аквариумы с солоноводными креветками.
Я налила слишком мало, чтобы убить всех этих мелких уродливых тварей, но вполне достаточно, чтобы нарушить эксперимент. Мама была права: я развивалась не по годам и уже в четырнадцать лет росла обиженной женщиной.
Перри постигло справедливое возмездие. Его проект не прошел отбор на городскую научную ярмарку, и вместо него отправили меня. Моя работа, «Воздействие кислотного дождя на развитие семян определенных растений», должна была представлять девятые классы Академии математики и естественных наук имени Бенджамина Э. Мэйса. Перри уныло слонялся по лаборатории, а директор нашей спецшколы обернул