Тогда он и задумался впервые о своей поэме с героем, который будет мстить всему миру. Измена – вот что она дарила ему безжалостно. Он избегал встречи, когда она через год приехала с мужем и маленькой дочерью в столицу, но Монго передал ей рукопись «Демона», с ее портретами и посвящением ей. Он не стал говорить Мишелю о том, как сжимала она бессильно листы, как отрешенно на него смотрела, но так ничего и не спросила. Да и о чем было говорить, когда все решено. Нельзя, невозможно возвращаться в собственное прошлое.
– Он бросил бы меня, как Екатерину, если бы узнал, что я люблю его, угнетает только то, что мне удалось ускользнуть, но он никогда не узнает о главном, ему не суждено будет этого узнать, – успокаивала она себя и страшно страдала, представляя себе, как он одинок и несчастен. Это казалось ей в те минуты невыносимым. Она узнала, что он отправился на Кавказ, и боялась того, что там они могут встретиться снова, это казалось невыносимым для нее.
– Он стрелялся с Барантом, – услышала она и понимала, что ничего больше не осталось у Мишеля.
Она передала одной из знакомых его рисунки и стихи, зная, что не сможет сохранить их. Муж ее узнал то, о чем сама она только догадывалась, и не собирался терпеть такого.
№№№№№
Алексей видел, что он ищет ссоры и смерти, и не мог его оставить, и уговорить остановиться никак не мог. Ему показалось, что Мартынов был похож на Дантеса, какая чушь, и потому он снова оставался в своем стиле. Никакие уговоры и убеждения не имели действия. Тогда он напомнил ему о ярости царя в прошлый раз. Тот только презрительно усмехнулся, и вероятно и его бы вызвал на дуэль. Кого угодно утомит такая дерзость.
– Успокойся, Мишель, она замужем, она никогда не будет твоей, – говорил он, чтобы хоть как-то остудить его пыл, но отказаться быть секундантом, бросить его совсем одного он тоже не мог. Тот, кто казался сам себе Демоном, в сущности, был одинок и беззащитен, он должен видеть, что там происходит и приложить последние усилия, может у него что-то и получится, хотя он не особо на это наделся. Потом он старался не вспоминать рокового дня и твердо решил, что сразу уедет за границу, он не собирался встречаться со своей тетей, потому что мог себе представить, что обрушит на его голову Елизавета Алексеевна, обезумев от горя. Ему не хотелось объясняться с императором, потому что один раз это случайность, а два – закономерность, если урок не пошел ему впрок. Он был очень молод, из-за мертвого Мишеля не собирался ломать собственную жизнь, она была ему особенно дорога теперь, когда он смотрел на мертвое тело того, кому и тридцати не исполнилось, и видел, как легко и просто ее потерять. Но в чем бы они его не обвиняли, он не собирался оправдываться. Это надо забыть, как дурной сон. Он знал, что никогда больше не вернется на Кавказ. И с Варенькой они встретились только через несколько лет, в Париже, и он рассказал ей о том, что произошло тогда. И ничего не смогла