Последние несколько недель редактор хотел новых и новых подробностей о серии страшных убийств с расчленением, произошедших в разных районах города. Дела почему-то все не объединяли, но часть эпизодов увел к себе как раз капитан Нифонтов.
– Слушаю,
Странно. Голос был не Костин, хотя звонила она на сотовый.
– Простите, капитана Нифонтова можно услышать?
– Танечка, привет. Это Паша Нижегородцев.
Татьяна искренне обрадовалась. Паша, едва ли не единственный из убойного отдела не старался с грацией носорога назначить ей романтическое свидание, плавно переходящее в романтический завтрак в постели. Счастливо женатый, отец двух прелестных до нереальности девчонок, он относился к ней как к непутевой, хотя и не по годам умной, младшей сестре.
– Паша, куда твои изверги дели Нифонтова?
– А вот не знаю, Танюш. Костя в расстроенных чувствах, даже телефон, вон, забыл. Дела у него отобрали.
– Да ты что? Какие?
– А вот умертвия с расчлененкой, о которых ты нас с Костей расспрашивала, и забрали. Причем, странно забрали. Даже соображения его выслушивать не стали, хотя, Костя, вроде, что-то нарыл. Ткнули, понимаешь, носом в землю, указав капитану его место.
– Вот это номер, – расстроено пробормотала Таня, – так и где он сейчас?
– Да дома, где ему быть.
– Хорошо, Паш. Я ему на домашний звякну.
– До скорого, Танюш. И скажи Косте, что мобила его у меня.
Снова отбой. Новый номер – на этот раз домашний Нифонтова.
Метро уже рядом. Таня стояла, дожидаясь зеленого сигнала светофора, постукивая носком кроссовки по асфальту.
– Нифонтов – спокойный, несколько сонный голос.
– Костя. И даже трезвый, с удивлением констатировала Таня. – Паша просил передать, что твоя мобилка у него. А ты, значит, решил отдохнуть.
– Я, Танюш, решил осмыслить, – задумчиво произнес Нифонтов.
– Это, случайно, не того ли дела с расчлененкой касается?
– Угу. Именно. А потому, я скушал сто пятьдесят коньяка и погрузился в раздумья. И, знаешь, я тут много разного надумал. Приезжай, чтоль, а? Адрес помнишь?
Вот это было здорово. Готовый поделиться свежатинкой капитан убойного отдела.
Таня прикинула, что у нее со временем.
– Костя, я только вечером, совсем вечером, смогу быть.
– Ну и ладно. Я все равно никуда не собирался.
И Нифонтов положил трубку.
В метро закрутила, завертела суета переполненной Арбатско-Покровской линии, выплеснула на Боровицкой, понесла к переходу.
В редакции Таня первым делом зашла к Олегу и уточнила, все ли нормально с материалом, который она правила.
Уже отходя от его стола, вернулась и наклонилась к уху редактора:
– Олежка,