«Всевышняя истина (Всевышний Тэнгри. – А. М.), – пишет Рашид ад-Дин, – даровала шестому предку Чингисхана, Хайду, счастье и благоденствие и пожаловала [ему] помощь [своего] подкрепления и попечения[70] до того, что у него появилось несчетное количество жен, подчиненных, отар и табунов»[71].
Таким образом, Рашид ад-Дин засвидетельствовал характерные для производящей экономики «возникновение и присвоение прибавочного продукта (“несчетное количество отар и табунов”. – А. М.), социальную дифференциацию общества (“несчетное количество подчиненных” – А. М.)[72], а также унаследованную от древних предков полигамию (''несчетное количество жен')».
Монгольский улус существовал и развивался при потомках Хайду-хана – сыне Бай шинхор догшине (родился ок. 1052 г. – А. М.) и внуке Тумбинай сэцэне (родился ок. 1069 г. – А. М.).
Если до второй половины XI в. «значение монголов и их правящего рода боржигин не выходит за границы занимаемых этими племенами земель: все события, описываемые “Сокровенным сказанием монголов”, касаются лишь вопросов внутренней консолидации, то к концу XI в. положение стабилизировалось настолько, что монгольский вождь решился непосредственно завязать отношения с киданьской империей Ляо (916-1125 гг.)[73]. В этот период монголами правил Тумбинай сэцэн, которому принадлежала инициатива установления политических и культурных связей с киданьской империей Ляо»[74]. Об этом свидетельствует упоминание в «Истории железной империи» («Дайляо гуруни судури») о посольстве (к киданям. – А. М.) из Монгольского улуса в 1084 г., а также о военной помощи, оказанной киданям, когда те подверглись нападению со стороны южных соседей – чжурчжэней и южных сунов[75].
Все эти факты дали основание монгольскому ученому Ч. Далаю сделать вывод о том, что «в начале XII века, во времена Бай шинхора и Тумбиная уже сложившийся союз монголов Трехречья (Монгольский улус. – А. М.) приобрел заметные черты государственности (выделено мной. – А. М.)»[76].
Б. Я. Владимирцов, основываясь на монгольских и персидских источниках, реконструировал процессы, которые происходили в хозяйственной и общественной жизни монголов именно этого периода их истории и пришел к несколько другим выводам.
«По его мнению, на данном этапе эволюции древнемонгольского родоплеменного общества среди монгольских племен, как и почти две тысячи лет назад, по образу жизни и ведения хозяйства различались лесные народы[77] и монголы-кочевники.
Лесные народы занимались главным образом охотой, но не гнушались и рыболовства. Частично, конечно, начали подвергаться влиянию своих кочевых соседей, и хозяйственный уклад их стал меняться: замечается эволюция в сторону кочевого быта, постепенный к нему переход[78].
Главным