Между тем сын рос и начинал прислушиваться к разговорам родителей. Пытался что-то понять, а главное, помирить маму и папу – он с детства был миротворцем. Вера чудом выдержала года два или даже три и решила: хватит.
И вот однажды мужа отправили в командировку. Нужный момент настал. Вера заранее и тайно собрала кое-какие вещи, еду на дорогу, надела на сына зелененькое пальтишко с капюшончиком и вышла якобы погулять с ребенком, а сама – прямиком на вокзал.
– Я как сейчас помню тот зелененький капюшон, там еще одна женщина помогла мне усадить Гену в вагон, я передала его ей в руки на входе, а потом и сама вскочила. Мы садимся, я оглянулась, вернее, выглянула тайком из-за двери тамбура, а он бежит по платформе, в окна поезда заглядывает.
– Кто «он» бежит?
– Муж, Николай Степанович. Поезд был Серов – Свердловск, в Свердловске уже надо было делать пересадку дальше, на Питер. И вот мы с Геной садимся в этот свердловский поезд в первые вагоны, а муж за какое-то время до этого тем же поездом неожиданно вернулся из командировки, и кто-то ему на вокзале сказал про нас с Геной. Если бы Николай нас застал на платформе, он бы нас не отпустил. Но поезд уже двинулся, и мы поехали. Двери закрылись, а муж остался на платформе. Потом он, мне соседка рассказывала, так плакал, так ревел, с ума сходил, что как это так всё случилось.
Но нам надо было уехать! Это я не от хорошего уехала, бабушка и дедушка чудесные были, любили нас.
Глава 4
Чудской Бор
Мама Вера смотрела в окно вагона, за которым бежали назад мощные уральские ели и сосны. Она то плакала тайком от сына от перенапряжения последнего часа, то улыбалась, довольная: «Ну и пусть. Я это сделала. Я всё сделала правильно. Так ему и надо. Доводил меня до слез – пусть сам изводится. А я всё сделаю для Геночки, для сыночка моего дорогого». И прижимала к себе ребенка.
Она сняла с Гены зеленое пальтишко, дала пирожок, потом попить воды из бутылки, наполненной еще в Серове и заткнутой самодельной пробкой, потом вытерла ребенку руки после пирожка и вытащила из сумки книжку с картинками. Поезд Серов – Свердловск шел строго на юг, лишь иногда огибая рудоносные горы. В Свердловске мать оформила билеты, детский и взрослый, на поезд до Ленинграда.
Бывая уже в наше время в летние месяцы в Чудском Бору, Вера Ивановна часто чаи распивала с младшими сестрами, и они рассуждали о том, какие дети у кого получились. Тетки внимательно и ревниво следили за взлетом старшего племянника. В кого он такой ладный, умный, добрый, обстоятельный? И все сходились, что в деда по матери, в отца их, Ивана Васильевича Свободина, того, что без ноги остался в результате нападения в поезде. Другого-то деда, кузнеца Селезнёва Степана Юменовича, они не знали, но и тот был умен и силен.
– Вы только вспомните, – говорила Зоя Плаксина, самая младшая из сестер Свободиных, младше даже своего племянника Гены Селезнёва на два года, выслушав в очередной