Розалин легко, словно ей было снова пятнадцать, поднялась с дивана и налила в одиноко стоящий на полу стакан порцию рома.
– Как знаешь. Я же просто спросила. Мне кажется, в диалоге всегда важнее не ответы, которые мы получаем, а вопросы, которые нам задают. Ты же заметила, что я так и не ответила на твой?
Ром обжег горло и разлился приятным теплом по пищеводу. Единственные настоящие живые чувства здесь, в этом мире. Где не ощущаешь прикосновение солнца или ветра. Где, входя в воду, не можешь избавиться от впечатления, что ты в плотном водолазном костюме – ни прохлады воды, ни трепета волн на коже.
– И что, вы все-таки ответите?
– Моя дочь неудачно вышла замуж. Так красиво начавшаяся история окончилась почти трагедией. Детей у них не было. Он изменял ей, бил, часто выпивал, а потом и вовсе скатился до наркотиков. Она любила его, как последняя идиотка, все прощая, но не вылезая от психоаналитиков, лишь тянувших последние деньги. Ты знала, что изливать свои душевные помои – дорогое удовольствие? В итоге Робин сорвалась. Не сразу. Этому подонку сначала надо было сломать ей несколько костей, оставить жуткий шрам на лице, а потом сдохнуть в пьяном угаре, чтобы она наконец прозрела. Прозрела и начала пить, литрами глотая чистый ром бутылку за бутылкой, закусывая его нарезанными кружочками апельсинами, посыпанными корицей. В тот день, когда умер ее отец, она позвала меня к себе. Вот в такую хижину, украшенную ловцами снов с ее свадьбы. Мы пили ром, ели дурацкие апельсины и много говорили. Обо всем.
Повисла тишина. Лишь отдаленный рокот вдруг поднявшихся волн на спокойной глади моря докатывался до ушей и обволакивал сознание. Шипение сигареты, стук стакана о деревянный пол. И снова тишина.
– Вы думаете, вы встретитесь здесь с ней? Когда она умрет?
– Я думаю, она проведет свою вечность с мужем-алкоголиком, если, конечно, посчастливится, и его самый лучший день в жизни совпадет с тем временем, когда они были вместе. Я была бы рада, если бы это был день их свадьбы, – честно. Но что-то подсказывает мне, что этому никогда не бывать. Тот день, такой счастливый, красивый… Просто сказка, которой не суждено было стать былью.
– Я была однажды на свадьбе. Мне было лет, наверно, десять… «Робин и Габриэль» – было так красиво…
– Габриэль? И Робин? – старуха засмеялась, роняя пепел с сигареты прямо на диван. Из морщинистых глаз под нависшими веками потекли слезы, черные подтеки туши раскрасили щеки. – Мы были на одной свадьбе, милочка.
– Мужа вашей дочери звали Габриэль? – глаза Робин расширились от удивления. – Это… этого не может быть! Как… Как можно было встретиться на огромном пляже с матерью той… Кто, возможно, был тем, кем хотела быть и я? Габриэль и Робин… Вы думаете, я поэтому выбрала именно его?
– Что? О чем ты, милочка?
– Тот парень на фото – его тоже зовут Габриэль, и…
– Думаешь,