– Вы что тут веселитесь? Пошли на собрание!
И на том собрании как начал их чихвостить часа на два – чуть ли не до половины первого ночи сидели. Все позитивное настроение, ожидание долгожданного финала ушло, возникла напряженность – и на следующий день «Спартак» проиграл.
А освободили Константина Ивановича из «Спартака» потому, что он сам хотел уволить Николая Петровича, а также Юрия Шляпина и директора базы в Тарасовке. Летом Бесков написал заявление об уходе – его не удовлетворили, но не разорвали, а положили под сукно. А потом, когда он хотел провести против них эту акцию, – вытащили. Так мне, по крайней мере, рассказывал сам Старостин.
Кстати, что касается Лобановского, с которым мы много лет проработали вместе в сборной СССР, то, невзирая на всю конкуренцию его киевского «Динамо» со «Спартаком», не слышал от него ни одного не то что оскорбительного, а даже обидного, ироничного слова в адрес красно-белых. Он был тренером с большой буквы и относился к конкурентам с большим уважением. Без любви – это конечно. Но без всякой личной неприязни.
Также миф – его неприязнь к Федору Черенкову, которого он якобы поэтому не брал на чемпионаты мира и Европы. Валерий Васильевич боялся за его здоровье. Учитывая те высокие нагрузки Лобановского, которые были равнозначны для всех. Щадящего режима не было ни у кого.
Меня всегда удивляло, что «Спартак» стали называть «мясом», а уж когда молодые игроки современного поколения стали демонстрировать футболки с надписью: «Кто мы? Мясо!» – удивило еще больше. При чем тут мясо? Вот ЦСКА «конями» давным-давно стали называть, спартаковские болельщики еще много десятилетий назад придумали четверостишие:
Вот раздался стук копыт,
Показалось дышло.
Это ваше ЦСКА
Из конюшни вышло!
А «мяса» в отношении «Спартака» не было. Несмотря ни на какую промкооперацию, помогавшую команде. Было слово «тряпичники», сформулированное, как я уже рассказывал, директором ЗИСа Иваном Лихачевым. А во времена братьев Старостиных спартаковцев называли – «бояре». Вроде как привилегированное общество – театры, бега… Это объяснялось богемным образом жизни, который многие спартаковцы вели.
Но я не хотел бы, чтобы «Спартак» опять стали называть «боярами». Дело прошлое. А недоброжелатели тогда называли нашу команду «тряпичниками», поскольку «Спартаку» помогали частные артели, за ним не стояло никаких силовых структур, министерств и больших заводов. Меня, например, «Спартак» на какое-то время прикрепил к артели «Восточные сладости». Так что, на мой взгляд, команда действительно – народная!
По части богемности особенно выделялся Андрей Петрович Старостин. У него жена была цыганка, Ольга Николаевна. И стиль его жизни я бы назвал цыганщиной. Преферанс, бега, театр… Старостины привлекли к «Спартаку» интеллигенцию и сами были интеллигентами до мозга костей.
Михаил Михайлович