Класс замер. Все знали, что Нора, их Нора, сильная магичка с большими перспективами на огненную, самую сильную магию, получившая свой магический цветок после первого года обучения. Отличница, красавица, спортсменка. Их Нора боится пауков. Даже при произнесении этого слова она вздрагивала, белела, словно высушенное на морозе полотно, и чуть ли не падала в обморок.
Нора выставила вперед ладонь, будто защищаясь, не желая слушать Марика.
В центре ладони появилось красное пятнышко, которое стало разрастаться в большой огненный снежок. Нора сдерживалась. Это было заметно. Она закрыла глаза и сомкнула губы. Пыталась сжать пальцы в кулак, но они дрожали и не гнулись, словно окостенели. Вся она тряслась, сцепив зубы, и губы ее кривились от усилий. Видимо, внутренний страх был сильнее ее. Она мотнула головой, многочисленные белые косички взлетели в воздух и застыли. Огненный снежок трепыхался, старался соскочить с ладошки.
– Пауки! – выкрикнула Эвелин.
Огненный снежок сорвался с ладони и понесся в Марика. Марик пригнулся, снежок пролетел над его головой и врезался в шкаф с посудой. Шкаф пошатнулся, наклонился, дверцы распахнулись, и с полок с грохотом посыпалась учебная посуда. Зазвенели тарелки и чашки, разбиваясь вдребезги о кафельный пол. Сверху свалилась древняя тяжелая мясорубка.
Рядом образовалась вторая пирамида, на порядок выше первой.
Нора открыла глаза и с ненавистью посмотрела на Эвелин, перевела взгляд на Марика, опустила на пол. В ее глазах промелькнула растерянность.
– Ой, что же теперь будет?! – громко ужаснулась Томила.
– Капец, пошутили! – раздалось за спиной Эвелин. Михась прокомментировал в своей манере происходящее: лаконично и в точку.
Рядом с горой битой посуды застыл Марик. Он присел и провел рукой над осколками.
– Ну ты даешь, и как теперь все это исправить? – Он поднял голову и посмотрел на сжавшуюся и, кажется, ставшую ниже ростом Нору.
Марик уже не раз спасал Нору от неприятностей, исправлял выплески ее импульсивного характера: склеивал разбитые вазы, собирал разбросанные книги, закидывал маленькие пожары комочками снега. Он пока умел создавать только такие снежки и всегда находил выход, но сейчас стоял над горой битой посуды и растерянно почесывал затылок.
– Нора вечно так, натворит, а нам расхлебывать, – посыпались со всех сторон гневные выкрики, – вот пусть сама теперь и объясняет Азалии Мстиславовне, как это случилось.
– Надоело уже получать наказания за ее выходки! – В классе поднялся шум. – Пусть теперь тащит сюда из своего мира хваленый “три д” принтер и восстанавливает посуду.
Громко хлопнула входная дверь.
– Что здесь происходит? – В классе появилась Азалия Мстиславовна. По плечам ее форменного синего платья рассыпались отросшие белые кудряшки. Она осмотрела помещение сквозь очки, сощурив и без того узкие глаза. С порога учительница мазнула взглядом по Ивану, словно проверяла,