А с попами что проделывали? Батюшка, вы знали, что это будет? Знал, но не думал, что так скоро. Что они с ним сделали… Фашисты? А это не фашисты? Хуже.
Сосед дядя Федя, щупленький мужичок… Таскали-таскали, нету денег. Он залез на крышу, на конёк и упал… Сверху двух этажов комната, как шмякнулся, только брызги… Тут он валяется, а семью ссылают, всю скотину погнали, хлеб выгрузили, монатки забрали.
Стёпка НазарОв. Сколько богатства было. Жёна с детишками, он один всем именьем ворочает…
Поздняковы, оба Митьки. Створки открыли, сидят, такие пареньки красивые. Сидят с гармошками, а эти с винтовками: «Выходи». Вышли, сели на фургон, повезли… Куда повезли?
Муж тётки Аксиньи – старший Тит.
И у Тита сын Тит, и второй, и третий, все Титы. Тит-старший коров доил. «Что Титихе, он у неё всё сделает, и квашню, и всё.» Тит огурцы вырастит, Тит – капусту, Тит – всё! Детки росли, росли, выросли, младшего женили, второго и последнего. Ребятишек! – полно. И всем трём одинаковые дома кружком, тут Титу поставили, тут второму и третьему, в одном куточке. Бедные, а добрые были. На Похоровой дочке женился, она не девушкой взамуж вышла. Пошла с мамой проститься. Только подходит, а их уж повезли… И проститься не дали этой Нюрке. Так она и упала в снег. Мать дурниной ревёт. Хозяина везут вперёд всех. Он было что-то там… «Сказано сиди. Сделай вот так руки и сиди.»
Ребятишки закрикиваются. А кому нужно? Ночь.
Какие были деревни богатые, какие были мужики умные
Всё бросали. Ночью заколотят дом, был и нет. Убегали, чтобы не сослали. Встанешь утром, дом заколочен, хозяев нет. Но вот зачем они его заколачивали? Знали что не вернутся, а заколачивали. Наличники закроют, досками заколотят и двери заколотят.
Загуляли голыши, а богатый не дыши
Сосед Егор Калиныч верёвку со дня привязал. Все тыщи унёс. Уже знают, что у него нет. На заплот выскочил: «Александр Степаныч, ну что делать-то будем?»
Наш: «Всё. Отделались».
А он ещё раз выскочил на заплот: «Так что, Александр Степаныч?»
Тот рукой махнул: «Эх, Егор Калиныч».
Дом от дома – заплот, ворота, две калитки, каменный магазинчик. Уже отделёнок пять штук да две дочери выдали до твёрдых.
Жена: «Афонюшка, отца-то нету, ты бы сходил в сельсовет…»
– Там огня нету.
Та сполохалась, заревела: «Афонька, беги на озеро, он не в прорубь ли залез…»
Нет, прорубь замёрзшая. Вот ждать, вот ждать…
– Мама, я сбегаю к Васёнке?
Васёнка: «Нет, он не был у нас…» Её отец Гриша Кулак. И маслобойка своя, и кишкиобдиралка была, колбасу делали.
Афонька вернулся: «Нету у Васёнки и не был».
– Иди к Терентию, к Фёдору…
Пошёл.
– К Евдену.
– Мама, ещё сбегаю к Авдотье.
Они далеко жили. Решил озером идти. Взял в баню заглянул, а месяц-то взошёл… глянул под крышу, ноги-то висят. Ноги-то разул, в петлю полез.
А кому