Ричер задумчиво кивнул. Сам он превзошел своего отца. Пошел дальше, оставив старика позади. Но Ричер знавал детей знаменитых родителей. Сыновей великих военачальников. Даже внуков. Как бы ярко они ни горели, их свет неизменно тускнел в сиянии их великих предков.
– Хорошо, это нелегко, – наконец согласился Ричер. – И всю остальную жизнь ты стараешься не обращать на это внимания, однако в настоящий момент это приходится принимать в расчет. Сейчас произошло что-то серьезное.
Холли устало вздохнула. Ричер взглянул на нее.
– А ты сама когда догадалась? – спросил он.
– Сразу же. Как я уже говорила, это вошло в привычку. Все вокруг уверены, что ко всему, что происходит со мной, причастен мой отец. В том числе и я сама.
– Ну, спасибо за то, что в конце концов открылась мне.
Холли ничего не ответила. Наступила тишина. Воздух в кузове стал спертым и удушливым; жара смешивалась с монотонным гулом дороги. Ричеру казалось, что он тонет в каком-то густом вареве, образованном темнотой, жарой и шумом. Однако больше всего его мучила неопределенность. Ему много раз приходилось по тридцать часов кряду проводить в транспортных самолетах, в гораздо худших условиях. Но сейчас к мучениям Ричера добавилось новое измерение – полная неопределенность.
– Так что насчет твоей матери? – снова спросил он. Холли покачала головой.
– Она умерла от рака. Мне тогда было двадцать лет.
– Извини. – Ричер помолчал. – Братья и сестры?
– Я единственная в семье.
Он неохотно кивнул.
– Этого я и опасался. Понимаешь, я тешил себя надеждой, что дело в ком-то другом. Ну, может быть, мать у тебя судья, или брат конгрессмен, или еще что-нибудь.
– Забудь об этом. Я одна. Я и папа. Так что это все из-за папы.
– Ну а он-то тут при чем? Черт побери, чего хотят добиться похитители? Выкупа? Об этом нечего и думать. Твой отец – большая шишка, но он всего лишь военный, всю свою жизнь он карабкался по армейским должностным окладам. Согласен, поднимался он быстрее многих, но все же я хорошо знаю, что такое армейские оклады. Я сам жил на них тринадцать лет. Я не разбогател, и твой отец тоже. По крайней мере, не настолько, чтобы кому-нибудь могла прийти мысль о выкупе. Если кто-то мечтал получить хороший выкуп, похитив чью-либо дочь, в одном только Чикаго нашелся бы миллион более заманчивых кандидатур.
– Все дело в высоком положении, которое занимает папа, – согласилась Холли. – В его распоряжении находятся два миллиона человек и годовой бюджет в двести миллиардов долларов. А это очень большое влияние.
Ричер покачал головой.
– Нет, и в этом все дело. Я не могу представить, как это можно использовать.
Поднявшись на колени, Ричер пополз вперед.
– Что ты задумал, черт возьми? – окликнула его Холли.
– Нам надо поговорить с похитителями. Прежде чем мы попадем туда, куда нас везут.
Подняв кулак, он изо всех сил