Мама Уайльд решила поиграть в Матушку Гусыню и от имени своей дочери пригласила одинокую новую соседку на праздник. Роза нервно сжала руку своего отца, когда у калитки их встретили женщина и девочка.
– Привет! – поздоровалась именинница, балансируя на цыпочках. – Я – Алиса Лидделл!
– Нет, ты не она, Изола. Здравствуй, Роза, я так рада, что ты смогла прийти! – Мама Уайльд указала отцу Розы на шезлонг: – Мистер Томояки, садитесь, пожалуйста…
– Шучу! Я – Изола. – Именинница улыбнулась японской скромнице. – Мне нравятся твои очки.
Роза застенчиво потрогала свои новые очки и не ответила, как будто маленькие стеклянные круги были стенами, а не окнами.
– Тебе тоже нравится фиолетовый? – Глаза Изолы, похожие на блюдца, казалось, округлились еще больше. – О, они цвета винограда! Очень подходят под твое имя, Лоза!
– Она не Лоза, – поправила мама Уайльд, – а Роза.
Роза хихикнула и с того момента навсегда стала Лозой. Роза, новенькая из Японии, в очках и застенчивая, превратилась в Лозу Томояки, болтушку с гладкой черной стрижкой каре. Она до сих пор носила очки в фиолетовой оправе и была лучшей подругой Изолы Уайльд, а новое имя так к ней приросло, что даже на испещренных поправками сочинениях, которые ей возвращали учителя, под жирными единицами красовались пометки: «ЛОЗА, ЗАЙДИ ПОСЛЕ УРОКОВ!»
Дети Нимуэ
Когда мама Уайльд была маленькой, ей никогда не разрешали праздновать день рождения. Ее мать, глубоко религиозная женщина, настаивала, что единственным особенным и безгрешным человеком на земле, достойным ежегодного празднования, был младенец Иисус. Прошли годы, мама Уайльд выросла и прославилась на весь Авалон великолепными праздниками, которые устраивала для единственной дочери: зеленые лужайки в разгар лета и роскошные торты с написанным глазурью возрастом именинницы. Мама Уайльд приглашала всех.
Но в последний раз подобный праздник состоялся на десятилетие Изолы. Потом мама слишком плохо себя чувствовала – после того, что случилось.
Но Изола прекрасно помнила эти вечера. Одним из любимых в ее памяти остался пятый день рождения. Тематикой праздника были феи – традиционные, из классических сказок, – и все девочки надели короны из цветов, сплетенные мамой Уайльд, а мальчики, потрясавшие скипетрами Оберона, вставили бутоньерки в петлицы. Изола встречала гостей у калитки с почтовым ящиком, а ее мама складывала подарки в художественную груду на складном столике.
Матушка Синклер, пухлая шотландская медсестра из дома номер тридцать девять, прибыла в цветастом сарафане и с улыбкой до ушей. Обладая внушительным бюстом, она славилась крепостью своих объятий и в тот день чуть не задушила Изолу, прижав ее к своей пышной груди.
Когда