Заскучал чайный мамин сервис,
Видно не с кем наполнить его.
Навестите своих матерей
Навестите сейчас, не потом
Их потом уже может не быть
И окошки покроются льдом.
Ты прости меня мама за все
За разбитое время твое
За безумную юность мою
За морщинки и седину.
За цветы, что так редко дарил,
За заботу, что я не ценил
И, прости, что не видела сны
В дни своей расцветавшей весны.
Часто слышу, ты шепчешь – сынок
Голос нежный на сердце прилег
И любовь твоя – солнца теплей
Греет душу ладонью своей.
Ты прости меня мама за все
Что так редко тебя обнимал
Постучусь я в окошко твое,
Чтоб сервиз твой пореже скучал.
Забился смех в холодный угол. Темный зал.
Усталый клоун грустно день своей допивал,
Воздушный шар, метался, бился, высь искал,
Усталый клоун влажной ватой маску снял.
Отдал любовь свою, улыбку, смех, тепло…
Остатки сил с солёным потом утекло,
Посмотрит в зеркало, да хмуриться оно,
И жизнь прошла с бродячим циркам шапито.
Порой так хочется уйти
Чтобы никто не смог найти
Туда, где только ты и я
Природы чистая душа.
Погасли звезды, мир под веками уснул
Ослабла цепь, потрескались все звенья
И вот один, куда-то я бреду
Ни жив, ни мертв, под куполом забвенья.
Средь суеты не вижу никого,
Лишь по земле плетутся скучно тени,
А мне шагать по людям тяжело,
И подниматься не хочу над всеми.
И не ищу я ангела и беса
Они и так уж спорят за спиной,
К каким вратам я выберусь из леса
И с кем останусь за другой чертой.
Неужели земля – психбольница вселенной
Где ж еще, как не здесь, могут так поступать
То мгновение жизни, в сей сущности бренной
На войну и абсурд, Божий дар променять.
Влюбляясь – глупеем,
Нить здравия рвется
Бессильно рассудок пытается внять
Зачем же так сердце безудержно бьется
И жизни не хватит нам, это понять.
Мне некуда дальше смотреть,
Я вижу в твоей глубине рожденье вселенной.
И руки мои холодны,
И пальцы касаются дна прозрачного неба.
Слова никому не нужны,
И нас никогда не найти на этой планете,
Мы в солнечном свете.
Мы вечности дети,
И некуда дальше смотреть.
Так далеко еще до звезд,
И время, словно черепаха
Обои клеятся внахлест, и вечно грязная рубаха
Колени содраны – пустяк!
Приду домой, подует мама…
Так