Яснеет; смотрит храбрый князь —
И чудо видит пред собою.
Найду ли краски и слова?
Пред ним живая голова.
Огромны очи сном объяты;
Храпит, качая шлем пернатый,
И перья в томной высоте,
Как тени, ходят, развеваясь.
В своей ужасной красоте
Над мрачной степью возвышаясь,
Безмолвием окружена,
Пустыни сторож безымянной,
Руслану предстоит она
Громадой грозной и туманной.»
Что за говорящая голова такая здесь объявилась? В честь чего? Зачем? Часто ли мы в русском фольклоре встречаем подобный образ? А если не часто, то в какой мифологии он фигурирует и причем, столь явно и в таком количестве, что не заметить этот образ попросту невозможно?
Правильно. Всё там же. В кельтской мифологии британских островов, где образ живой говорящей головы – стража Британии, вообще говоря, является национальной реликвией и национальной гордостью.
«Кельты считали голову обиталищем души и полагали даже, что голова способна существовать сама по себе, без всего остального тела…
…легенды отражают предполагаемую способность некоторых голов существовать отдельно от тела. Так, например, в валлийской легенде о Бране Благословенном рассказывается о том, что, когда Бран был смертельно ранен в бою с войском Матолвха, короля Ирландии, он сам попросил своих друзей отрубить ему голову и отвести ее на родину, а не предавать земле в Ирландии. На всем протяжении долгого обратного пути голова, по легенде, сохраняла способность есть, пить и даже разговаривать, совсем как тогда, когда она была живой и венчала собою могучее тело
…Сам Бран был ранен в ступню отравленным дротиком и умирал в ужасных муках. Он приказал семерым своим друзьям, оставшимся в живых, отрубить ему голову, отвезти ее на Белый Холм в Лондоне (Это место, названное одним валлийским поэтом XII века «Белой Вершиной Лондона, обителью немеркнущей славы», по всей вероятности, можно отождествить с холмом, на котором сегодня высится знаменитый лондонский Тауэр) и похоронить ее там, положив в могиле лицом в сторону Франции. Далее он пророчествовал о том, каким будет их путешествие. Им придется провести целых семь лет в Харлехе, где они будут непрерывно пировать, а птицы Рианнон будут не умолкая петь для них, и его, Брана, голова тоже будет веселиться с ними, словно она и не думала отделяться от его тела. Затем они проведут еще дважды сорок лет в Гвэлсе. Все это Время на голове Брана не появится ни малейших следов тления, а беседы их будут настолько увлекательными, что они и не заметят, как пролетят эти годы. Но в назначенный час сама собой откроется дверь, ведущая в сторону Корнуолла, и после этого они должны, не медля ни минуты, поспешить в Лондон предать земле его голову».
Не находит ли уважаемый читатель некоторой аналогии с пушкинскими строфами об этом, например?
«… Как вихорь свистнул острый меч,
И прежде, чем я оглянулся,
Уж голова слетела с плеч —
И сверхъестественная сила
В ней