Но ты снова отправился в горы, и несмотря ни на что, я не пыталась тебя удержать. Не делаю этого и сейчас. В Европе тем временем многое изменилось, горизонт сужается.
Я начинаю все больше понимать твой образ жизни.
Оставайся в Тибете, если у нас грянет война или революция, и береги себя. Я думаю о тебе!
ЧЕМ ДАЛЬШЕ ОТ ДОМА,ТЕМ СИЛЬНЕЕ ТЯНЕТ ОБРАТНО.
8 февраля 2020
Любимая,
сегодня я летел из Бутана в Непал, и, когда самолет приблизился к гряде Гималаев, из утренней дымки показалась Канченджанга. Вот это зрелище! Вскоре мы пролетели мимо Джомолхари, и я увидел Макалу, Лхоцзе и Эверест – их восточные склоны освещало восходящее солнце. При мысли о том, что в 1970-х у меня ушло десятилетие только на то, чтобы просто увидеть все четырнадцать восьмитысячников, становится понятно, каким это было счастьем – отправиться в таинственную Страну снегов – и как трудно было поддерживать связь с внешним миром. Как нелегко приходилось моей матери, которая месяцами не знала, где я.
Мне уже не удастся «положить Нанга к твоим ногам», как обещал Маммери своей жене в 1895 году, зато я могу много рассказать тебе о Гималаях. Лха гьяло[1].
Разделенная страсть
«Письма из Гималаев» рассказывают о стремлениях: о том, что вдохновляет месяцами, а порой годами, прежде чем поедешь в экспедицию, и о тоске в далеких странах по дому, семье и близким. Меня в Гималаи привели сначала романтические переживания. Они стали почвой, на которой росли идеи новых, более смелых начинаний, пока не наступало время, невзирая на тревогу родителей, братьев, сестер и жен, снова отправляться в путь.
Часто проходили месяцы, прежде чем письма со склона восьмитысячника Макалу попадали к адресатам. Сначала письмо из высотного лагеря спускалось в базовый, затем посыльный доставлял его в городок Тумлингтар, оттуда легкомоторным самолетом Twin Otter оно переправлялось в Катманду. Дальше несколькими авиарейсами письмо попадало в Европу и уже по земле достигало места назначения. Ответа обычно приходилось ждать так же долго. Нередко письма приходили домой уже после моего возвращения, и нетерпение, с которым их ждали родные, оказывалось напрасным.
Публикацией писем из Гималаев я преследую две цели: рассказать об опыте альпинизма за последние пятьдесят лет и предоставить вниманию читателя, пожалуй, самые искренние рассказы о Стране снегов. Это мои письма и ключевые письма других восходителей, необходимые для понимания двухсотлетней тяги людей к Гималаям.
Всю жизнь я обращался к опыту предшественников – великих первопроходцев, стараясь понять и почувствовать, как они пришли к восхождениям. Кроме того, мне посчастливилось выжить в более чем пятидесяти гималайских экспедициях. Благодаря этому постепенно складывалось понимание глубинных изменений в высотном альпинизме. Пришло время сделать эти письма общим достоянием, история, рассказанная в них, более не принадлежит лишь родным и близким.
Когда повезло родиться рано
Мои занятия альпинизмом имеют больше общего с искусством, нежели со спортивными достижениями. Неважно, хожу ли по отдаленным горным долинам или альпийским лугам, где за тысячелетия сложилась самобытная культура, или поднимаюсь по ущельям, ледникам и скалам, – взаимодействие с горой нельзя измерить одними цифрами: затраченным временем, категориями трудности, набранной высотой. Остаться в живых в ледяной вышине – не что иное, как искусство. Жизнь настоящим моментом, а также счастье, которое получаешь в процессе восхождения, то есть многообразие переживаний, открытий, принимаемых решений, составляют то, что я считаю традиционным альпинизмом: восхождение как путешествие по страницам истории Земли и способ познания человеческой натуры. Пятьдесят лет подряд в письмах домой я фиксировал то, как испытывал на себе силу природы в Гималаях и Каракоруме, и пытался выразить все то, что там, наверху, придает нашей жизни смысл. Так же поступали и другие люди, разделявшие и разделяющие страсть, которая вдохновляет идти на высочайшие вершины. «Письма из Гималаев» – вне зависимости от их значимости – задокументированная жизненная позиция и чувства, которыми хотелось поделиться. Речь идет о непосредственно пережитом и о том, как убедить других в реальности этих переживаний.
Подборка писем не отличается объективностью, впрочем, ею не отличается и история в целом, однако они прекрасно передают дух времени, будь то представления о возможном и невозможном или «исторически обусловленное» высокомерие сагибов – нас, «белых людей»[2].
Порядки и правила в Гималаях когда-то устанавливались богами. Однако эти представления о мироустройстве постепенно сходили на нет и окончательно исчезли с появлением наших историй о покорении вершин. Запад и Восток, городская культура и культура горных народов продолжают взаимодействовать и смешиваться, в частности, потому что в них самих постоянно происходят