И тут моя жена Лариса отложила написанную страницу (в тот вечер она их по порядку раскладывала и нумеровала, и как раз у нее в руках был номер семьдесят семь) и строго сказала:
– Не отлынивай от работы. И не вкручивай мне про то, что у тебя стиль плохой и запятые не там стоят. Как-нибудь мы с ними разберемся. Лучше прямо скажи, что боишься людям показать, что мы с тобой понаписали. И если так, если ты боишься опозориться, то лучше эти листки забросить подальше и забыть про них навсегда. Ну как, согласен?
С этими словами моя жена взяла всю исписанную бумагу и так решительно направилась в кухню, что я и на этот раз не выдержал, вернул ее, и наша работа пошла своим чередом.
Ну что же делать, если на меня снова накатило такое настроение, если я и вправду боюсь опозориться!
Однако разберемся. Дело в том, что мы с Ларисой никогда не помышляли о том, чтобы взяться за книгу. А если бы кто-нибудь научил нас, как рассказать всем о том, что знаем мы с нею, и при этом обойтись без писанины, то мы бы и не подумали браться за эту адову работу. Но радиостанции у нас нет, телецентром мы тоже не владеем: как ни крути, приходится писать. Да к тому же писать так, чтобы издатель напечатать согласился.
Когда мы еще только думали о нашей книге и я отбивался от этого, как мог, Лариса однажды сказала мне:
– Глеб, скажи: если ты стоишь на краю тротуара и ждешь, когда огромная машина промчится мимо, а в это время слепой собирается переходить дорогу, разве ты не удержишь его, хотя бы он и стал упираться и даже замахиваться на тебя своей тростью?
– Конечно, – ответил я, – я же вижу опасность.
– А у нас с тобой разве не то же самое? Разве мы с тобой за эти годы не научились видеть многое такое, о чем большинство людей и не подозревает? Вот и подумай, хороши мы с тобой будем, если не научим людей тому, что сами давно знаем? Или вот еще: жулик и обманщик, который выманил у тебя деньги и которого ты насилу-насилу вытолкал из своего дома, начинает втираться в семью твоего соседа. Да неужели ты не расскажешь ему, с кем он собирается иметь дело? И ведь не будешь ты обижаться, если сосед тебе с первого раза не поверит!
В общем, понятно, к чему клонится разговор. Нужно зарубить себе на носу – не повести мы сочиняем и не романы, и все, что от нас требуется, – рассказать толково и ясно о том, что прочувствовали мы за эти годы на своей шкуре. Вот откуда и должен по-настоящему начаться наш рассказ.
История нашей жизни
Дело в том, что не всегда мы с Ларисой жили в этом городке, где порой толком не разберешься, в городе ты или в деревне. Лет пять назад мы с ней активно учительствовали в Мурманске и думать не думали, что вдруг соберемся, снимемся с места и начнем строить жизнь заново в самой что ни на есть России, на Псковщине.
По сравнению с Мурманском, здесь, конечно, рай небесный. Летом – лето, зимой – зима, ночью – темно, днем солнышко по небу ходит. Яблоки поспевают! Поначалу нам даже удивительно было, как это здешние жители не радуются окружающему великолепию. Как вообще можно привыкнуть