Рабыне не понравился его тон, но при всем при этом все ее страхи мгновенно улетучились. Будто перед ними возвели непробиваемую стену, что низвергнет все попытки вражеского вторжения.
Торговец покинул хижину тайку́ твердой походкой доблестного генерала, а взгляды, провожающие его, полнились уважением. Петита́та проследовала за ним, полагая, что и А́ккертон составит им компанию, но у парня на губах горели пламенем неуемные вопросы, что он желал задать. Сэл видела его насквозь, в этих мужских глазах блестела обеспокоенность, которая могла обернуться более глубокой раной.
– Она была со мной, – сказала она, опережая его вопрос.
– До момента, когда я попала на Са́лкс.
Фостер остолбенел от ее слов. До этого он был уверен, что Клер в безопасности. А теперь все кануло в бездну мрака.
Взгляд Франка, исполненный вины, пал к его ногам тяжкой печалью, но ноги не двинулись с места. Раньше Фостер мог его простить за все приключившееся с ними, но ввиду новых фактов мысли о прощении веяли предательством.
– Она мертва, – обронил Барни. – Ты думаешь, она мертва? – Его пальцы затряслись, а губы, поджавшись, побелели.
Сэл, отпрянув от урпи́йки, приблизилась к нему, выискивая в своих мыслях нужный ответ. Ее глаза бегали из стороны в сторону, от угла к углу, но там, куда падал девичий взгляд, была лишь тьма.
– Я всем сердцем надеюсь, что это не так, – ответила она.
– О ее судьбе могут поведать моргу́лы. Именно эти псы за королевскую награду протащили нас через арку, возможно, она их пленница.
– Моя Клер, – прослезился Барни. – Мой ребенок.
Сэл ничего не знала о беременности своей спутницы, она представить не могла, как тяжело было сейчас парню, застрявшему в неопределенности.
Вдали за хижиной вострубил рог, кэру́ны и ами́йцы, опустившие шлюпки на воду, перебирая веслами, приближались к побережью Ка́тиса. Среди них была и сама королева, облаченная в красный камзол, алеющий посреди мирных вод.
Глава 8
То, что в силах и вне сил
Первым с многоуважаемой Вессанэ́сс встретился торговец Гурдоба́н в тот момент, когда шлюпки усилием десяти мужских рук затаскивали на песчаный берег. Ри́хт Э́бус Га́рпин Са́йленский благородно подал ей руку, и королева сошла на берег с тревогой, переполняющей ее усталые глаза. Она поприветствовала старого друга и попросила прощения за свой измотанный вид, он поклонился ей, размышляя, что же у нее на уме. С другой шлюпки сошел герой Кибу́ту, которого королева достойно вознаградила тремя тысячами изумрудных пет. Все гордились его поступком, а капитан