– Длинный Кулак, Мешкент, пользуется кента.
Кшештрим долго смотрел на него, прежде чем откинуть голову, устремив взгляд в иные дали. Как правило, кшештрим искусно скрывал свою истинную природу, но этот взгляд, виденный Каденом не в первый раз, стоило только историку задуматься над какой-нибудь неразрешимой задачей, был совершенно нечеловеческим.
– Она точно знает? – спросил наконец Киль.
– Она в этом уверена. И ил Торнья тоже. Это объясняет согласованность атак на рубежи Аннура, объясняет, почему все так разом навалилось.
– И не только это, – тихо сказал кшештрим.
– О чем ты?
– Длинный Кулак – не просто ургул. – Казалось, Киль изучает звезды за прозрачной стеной Копья. – Он еще и ишшин. И даже их глава.
Каден опешил. Такие простые слова, а сколько за ними стоит, и как трудно проследить их нить в плотном плетении ткани мира. Нет, не складывается. Но если сложить, отсюда следует…
– Их возглавлял Матол, – медленно проговорил Каден, повторяя то, в чем был уверен, словно, произнесенные вслух, слова делались истиной. – Тристе убила его с помощью кента.
– Матол был всего лишь заместителем, – покачал головой Киль, – хотя сохранял этот пост долго, многие годы. И все же заместитель. Они называли другого, Горма. Его я не видел.
Каден рылся в своих воспоминаниях, перебирал услышанное. Тан этого имени не называл. Матол тоже, но где-то в закоулках памяти оно сохранилось, упомянутое вскользь одним из тюремщиков: «Рампури Тан был охотник. Кое в чем не уступал Кровавому Горму». Тогда Каден слишком заинтересовался прошлым Тана, чтобы расспрашивать о человеке, с которым того сравнили, а позже не видел причин возвращаться к той фразе. В Мертвом Сердце было полно жестоких людей, и он не собирался знакомиться с каждым.
– Итак, Горм ушел в степи, – медленно заговорил Каден, чувствуя, как становятся на места камни-мысли. – Ишшин, разыгрывающий ургула и назвавшийся Длинным Кулаком…
– Не совсем так. Телом Длинный Кулак и есть ургул – кожа, глаза, волосы. Трудно сказать, когда в это тело вселился Мешкент – возможно, когда Длинный Кулак еще жил в степи или когда вступил в орден ишшин, но важно, что он стал ишшин. – Киль удивил Кадена улыбкой. – И как я раньше не понял?..
– Ты же никогда не видел Горма.
– Едва ли это оправдание. Общую картину видел.
Каден насупился:
– Итак, Мешкент вселился в Длинного Кулака, объединил ургулов…
– Нет, – покачал головой Киль. – Он покорил степь уже после того, как стал ишшин, может быть, долгое время спустя. Ишшин часто такое проделывают: внедряются под новыми личинами в сообщества Вашша и Эридрои и нередко остаются в них на годы. На десятилетия.
– Они и тебя так выследили?
Кшештрим кивнул:
– Не выходя из Мертвого Сердца, они не сумели бы разыскивать моих сородичей. Им приходилось покидать свою крепость, смешиваться с