Князь Воротынский. Яр Серебров

полку. Баскак41 в последние годы почти не забирал людей в Ордынские походы. Место хлебное, Даниле и на хорошую еду хватало, и на гулящих девок оставалось. В прошлом же году баскак отрядил два десятка гридней и отправил воевать Люблин. Что-то такое было. Хан Узбек стремительно терял влияние на западнорусские княжества и, ввязавшись в войну за Галицкое наследство, потерпел несколько поражений от польского короля. В битве, разгоревшейся при переправе через Вислу, сын кузнеца был тяжело ранен в бедро и к конной службе оказался не годен. С тех то пор парень здорово сник. Мне и то видно, как он переживает из-за увечья. Предложил ему «потешить удаль» на деревянных палках, а тот и согласился.

      Результат, так себе. Не смотря на мышечную память, с общей техникой боя у моего «тела» дела обстояли на троечку. И это учитывая то, что Данила не раз повторял, с копьём работает, меч не его конёк. И на ногу тот прихрамывал, и скорость у меня выше, и силы больше. Не смотря на все эти факторы Данила уделывал меня, как бог черепаху только за счёт правильных связок. Когда затеяли потешную схватку, его отец бросил работу и с удовольствием смотрел на бой, ибо по молодости и сам не был чужд военному делу. Где и что не знаю, ибо из Добрына лишнего слова клещами не вытянуть.

      Кузнец то и дело засматривался на меч, проявляя самый живой интерес.

      – Держи, – протянул ему оружие.

      Добрын обрадовался, взял его аккуратно, словно дитя любимую игрушку. То и дело оценивал баланс, примеривался, бил пальцем для звона, разве что на зуб не пробовал.

      – Нравится? – я решил, что сейчас подходящий момент для разговора.

      – А то! Знатный харалуг. Великий ковач варганил, – тяжело вздохнул, вернул назад. – Не един раз по молодости пытался ладить, да куда там! То пережог, то непровар. Кабы знать секрет сколь слоёв крутить, да заговор верный что Свароговым внукам нашептать.42

      – Не ведашь, значит, как варить харалуг?

      – Нет, княже. Прадед, тот ведал. Родичи многие лета от отца к сыну сию тайну передавали, берегли аки зеницу ока.

      – И что случилось то, а, Добрын?

      – Знамо что. Аккурат после Бурундуева погрома многих знатных мастеров в Сарай угнали. И прадеда с ними. Он то, первым ковалем в Новосиле был. Тама и сгинул. Деду же моему, по малолетству тайну не успел передать. Э-э-эх.

      – Вызнать хочешь?

      Добрын дернулся, зло посмотрел на меня:

      – Не шути так, княже! Не дави на больное!

      – Разумею пращур твой харалуг из персидского уклада варил, а ты, верно, варил из Новосильского?

      – Не ведун ли ты? Как то узрел?

      – Большого разумения в том не надобно. Ты сколь прутков закладывал?

      – С дюжину.

      – Маловато. Пережог же, видать от того, что песок, да золу просеянную заместо верного привара закладывал.

      – Верно то!

      – Надоть было персидскую соль класть. Да дмение в горне у тебя не так как надо устроено

      – Откуда тебе сие ведомо? – возмутился