– Нет, меня вчера вечером обслуживала эта женщина. Я съел бургер, сидел вон там, – указал Итан на угловой табурет.
– Пойми меня правильно, дружок, но сколько ты выпил?
– Нисколько. И я вам не дружок. Я федеральный агент. И я знаю, что был здесь вчера вечером, и знаю, кто меня обслуживал.
– Извини, мужик, не знаю, чего тебе сказать. По-моему, ты был в другом ресторане.
– Нет, я…
И тут Итан вдруг утратил ориентацию.
Вдавил кончики пальцев в виски.
Теперь он чувствовал биение височной артерии, каждый удар сердца долбал ледяной болью, с которой он познакомился в детстве, – той мимолетной, зубодробительной болью, следовавшей за чересчур жадным укусом фруктового льда или мороженого.
– Сэр? Сэр, вам нехорошо?
Итан попятился на подгибающих ногах от стойки, сумев выдавить:
– Она была здесь. Я знаю. Я не знаю, почему вы делаете…
А затем он уже стоял на улице, упираясь ладонями в колени, склонившись над лужей блевотины на тротуаре – как он тут же догадался, сделанной им самим, – с саднящим от желчи горлом.
Выпрямился, утер рот рукавом пиджака.
Солнце уже опустилось за скалы, и на город снизошла вечерняя прохлада.
Еще остались недоделанные дела – отыскать Беверли, найти бригаду «Скорой помощи» и вернуть личные вещи, – но ему хотелось лишь свернуться калачиком в постели в темной комнате. Заспать боль. Замешательство. И фундаментальную эмоцию, лежащую подо всем этим, закрывать глаза на которую все труднее и труднее.
Ужас.
Усиливающееся ощущение, будто что-то очень и очень не так.
Вскарабкавшись по каменным ступеням, он протиснулся сквозь двери в фойе отеля.
Воздух согрет камином.
Молодая парочка, заняв один из диванчиков у очага, потягивала из бокалов искрящееся вино. Романтический отпуск, предположил Итан, наслаждаясь совершенно иной стороной Заплутавших Сосен.
За роялем мужчина в смокинге играл «Всегда смотри на светлую сторону жизни»[10].
Итан подошел к конторке, заставив себя улыбнуться сквозь боль.
Та же служащая, которая выдворяла его из номера нынче утром, заговорила, еще не подняв глаз:
– Добро пожаловать в отель «Заплутавшие Сосны». Чем я могу помочь…
Увидев Итана, она осеклась.
– Привет, Лиза.
– Я впечатлена, – заявила она.
– Впечатлена?
– Вы вернулись расплатиться. Сказали, что вернетесь, но я, честно говоря, не думала, что когда-либо увижу вас снова. Я прошу прощения за…
– Нет, послушайте, сегодня я пока не смог отыскать свой бумажник.
– Вы хотите сказать, что вернулись не затем, чтобы заплатить за вчерашний ночлег? Как обещали мне множество раз?
Итан прикрыл глаза, цедя воздух сквозь неистовую боль.
– Лиза, вы даже не представляете, что за денек мне выдался. Мне нужно лишь прилечь на пару часиков. Мне не нужен номер на всю ночь. Только местечко, чтобы вздремнуть, прочистить мозги. Мне