Однажды я увидел, как эта процессия встретила сарта, ведшего пару ослов с чёрным виноградом.
– Куда везешь ты виноград? – спросил кази.
– К русскому, – ответил сарт.
– Зачем ему так много? Он им торгует?
– Нет, он делает вино, – ответил наивный крестьянин.
– Как! – в ужасе воскликнул кази. – Ты хочешь сказать мне, дурак, будто не ведомо тебе, что вино строго запрещает шариат? Как смеешь ты нарушать заповедь Пророка, да будет благословенно имя его, и участвовать в деле, столь неугодном Аллаху?
Преступник был должным образом наказан, а его виноград конфискован защитником грубо нарушенного шариата.
На следующий день паршаб появился в доме русского и поймал там ещё одного нарушителя сухого закона, также с ослом, груженым виноградом, явно предназначенным для нарушения Корана, но этот сарт был более опытным. Он дал полицейским восемь тенге, около одного шиллинга и четырёх пенсов, и сделка состоялась.
Однако не следует полагать, что Кашгар в общем отличается трезвостью. Китайские власти не запрещают продажу или употребление спиртных напитков, однако сарты пьют мало, и пьяный сарт – редкость. Заменой алкоголя здесь служат наркотики, опиум и гашиш.
На главных воротах города, северных и южных, где начинаются базарные улицы, власти обычно развешивают публичные объявления на двух языках: местном тюркском диалекте и на китайском, который понимают очень немногие. В 1921 году, когда большевики издали свой знаменитый указ об «амнистии», призывающий всех русских подданных за границей, незамедлительно зарегистрироваться в ближайшем советском консульстве, под страхом наказания лишением всех гражданских прав и провозглашением их вне закона, генерал-губернатор провинции Синьцзян поручил даоиню уведомить российских граждан в Кашгаре о требовании Советов. Префект, не желая ни тревожить многочисленную часть магометан, которая ранее была русскими подданными, ни беспокоить русскую колонию, приказал вывешивать уведомление только на официальном языке, то есть на китайском, так что указ остался «мертвой буквой». Я сам узнал о таковом только шесть месяцев спустя.
Но не одни лишь наивные извещения можно видеть на массивных, окованных железом воротах города. Часто их украшают орнаменты ужасающие. В течение четырех лет, прожитых в Кашгаре, видел я множество ампутированных рук или ног человеческих, прибитых к воротам и снабженных надписями о том, чьи это были члены и по какой причине отсечены. Бывало, что рядом заодно приковывали и законного владельца конечностей. По большей части то были «жертвы правосудия» кровожадного тирана, много лет правившего в Кашгаре титая, генерала Ма109. Номинально он был главнокомандующим армией, но на самом деле – никому не подотчётным деспотом с полномочиями, ограниченными лишь его