На улице тем временем бурлит повседневная жизнь, даже если не видно ни одной лошади. Сразу же бросаются в глаза десятки мужчин, которые, завернувшись в плотные тоги, яростно продираются сквозь толпу в самых разных направлениях. Сегодня мы бы подумали, что они опаздывают на поезд. Здесь же они являются «клиентами», которые обязаны с самого раннего утра посетить дом своего патрона, воздать ему почести и получить от него субсидию. Но в уличной толпе встречаются и самые разнообразные типы: множество мальчиков и девочек с неохотой плетутся в школы, самые бедные из них несут с собой вощеные пластины для письма; других, одетых побогаче, сопровождают степенные мужчины, педагоги, которые несут письменные принадлежности своих подопечных.
Снуют в этой толпе и молодые люди в скромных одеяниях, порой они бегут с головокружительной скоростью, расталкивая всех на своем пути; это рабы-посыльные знатных фамилий спешат выполнить поручения своих хозяев. Один из них, пробивая себе путь, оттолкнул локтем высокого и почтенного мужчину с поразительно длинной бородой, облаченного в длинную, но не безупречно чистую накидку, – греческого философа, держащего путь в некий особняк, где он будет, возможно, излагать теорию Эпикура перед каким-нибудь аристократом – любителем поговорить на отвлеченные темы. Сделав еще несколько шагов, мы видим белокурого германца в привычной ему, но диковинной здесь накидке из невыделанной шкуры волка; почти сразу же за ним идет рыжеволосый кельт в коротком клетчатом пледе; в толпе сразу же можно распознать и горбоносого араба из далекой пустыни, завернувшегося в белоснежное одеяние; следом за ним спешит улыбающийся негр с кожей цвета эбенового дерева, в пышной ливрее красного цвета с позолотой – возможно, посыльный какой-нибудь знатной матроны.
Частое использование греческого языка в Древнем Риме. Можно не сомневаться, что основная масса этой уличной толпы – уроженцы Италии, с их проницательными лицами, с оливкового цвета кожей, темными волосами, довольно невысоким ростом, изящные в движениях и излишне много жестикулирующие. Но в их разговорной латыни сплошь и рядом слышится много странных и непривычных идиом, того sermo plebis[13], к тому же перемешанного со словами из других языков который бы, наверное, заставил Цицерона перевернуться в своей могиле. Помимо этого, примерно один человек из каждых четырех, похоже, говорит на греческом языке – или изрядно исковерканном,