– Поль, ну где же ты запропастился? – раздался звонкий нетерпеливый голос, а вслед за ним появилась и его обладательница. Казалось, что всю беседку заполнили искры серебристого смеха, туго сдерживаемые шпильками золотисто-рыжие кудри, множество белоснежных рюш и воланов.
– Ах, Аглаюшка!
– Елена, ангел мой!
Звуки поцелуев и теплые объятия двух дорогих подруг породили вдруг внезапные радостные слёзы у обеих.
– И не чаяла уже увидеть тебя. Как вы попали в наши края?
Елена, чуть отстранившись и поправляя слегка примятые в объятиях оборки, начала быстро рассказывать, перебивая саму себя счастливым смехом.
– Представляешь, я давно дала обет побывать в монастыре всей семьёй в благодарность за чудесное исцеление от болезни нашего младшего. И тут такая радость, у Поля тоже случился отпуск после удачно завершенного дела и мы, конечно же, уговорили его ехать с нами. А там повстречали вашу няню Василису и первым же поездом после окончательного исполнения обета решили навестить вас. Тут такой воздух! Его пить можно. Я обязательно уговорю моего дорогого Вольдемара всенепременно нанять здесь дачу. Поль, ты тоже остаёшься с нами. В столице совершенно сейчас нечего делать. Душно и грязно.
Павел Андреевич развёл руками и с насмешливой улыбкой посмотрел на Аглаиду Афанасьевну.
В тот же вечер вернувшийся Борис Бенедиктович с мужем Елены, профессором высшей математики столичного университета Владимиром Александровичем Мятниковским, нашли милейшую дачу с превосходной меблировкой недалеко от Алмазинских.
– Вам невероятно повезло, – деловито заключил Борис Бенедиктович, – в начале лета снять приличную дачу просто невозможно.
– Это всё Поль. Когда он с нами, то нам всегда везёт. Я уже и не удивляюсь, – сказала Елена Андреевна и посмотрела на маленькие дамские часики, висевшие у неё на длинной витой цепочке, – Как поздно уже. Доброй ночи вам, до скорой встречи.
Аглаида Афанасьевна долго не могла уснуть в ту ночь. Расплетя узел тяжёлых каштановых волос, в тонком пеньюаре она села возле открытого окна и смотрела на дымчато-серое небо, пока не замёрзла от ночной прохлады. Накинув на плечи узорчатую шаль, она подошла к иконам и долго молилась, но тяжёлое ощущение, что смысл молитвы вдруг неуловимо начал ускользать от неё, преследовало её до самого окончания правила. Дневное беспокойство, томление и волнение с новой силой охватили её. Не найдя никакой понятной причины своего тревожного состояния, Аглаида Афанасьевна глубоко вздохнула, плотно закрыла окно, задернула глухую штору, а затем, выпив холодной воды и умывшись, быстро легла и уснула.
Ей снился Павел Андреевич в образе гигантского черного паука, потом Владимир Александрович, заставляющий её решать логарифмические уравнения,