Сказав это, Йейл посмотрел на Еву. Происходившее так сильно действовало на безмолвно сидящую Еву, что от страха она не могла остановить дрожь.
– Как видно, все произошедшее было немного неожиданным для нашей гостьи, – добавил он спокойным голосом. – Продолжим наш разговор после ужина.
Стоило Йейлу сказать это, как на костре появился большой котел, а рядом с ним – большой чайник, уже свистящий под воздействием пламени. Йейл нарезал появляющиеся один за другим в воздухе овощи в котел с помощью небольшого кинжала, который он вынул из кармана. Когда покончил с овощами, он принялся медленно помешивать содержимое котла. После того, как котел, наполнявшийся водой с каждым движением половника, был полон до краев, Йейл начал помешивать содержимое в противоположном направлении. С каждым движением приготовление еды ускорялось, и по кругу разносился восхитительный аромат. Когда в супе стали появляться маленькие пузырьки, Йейл попробовал его на вкус и, добавив «Уже можно есть», зачерпнул суп половником и снова поднял руку в вверх. В одно мгновение из пустоты появились несколько деревянных мисок и ложек. Будто в этом не было ничего необычного, Йейл начал хватать их одну за другой с воздуха, наполняя горячим супом и, отдав первые две Еве и Ною, принялся наполнять миски маленьких Эхо, собравшихся кучкой вокруг Йейла и нетерпеливо ждущих своей очереди с поднятыми над головами собственными мисками. Они были такими маленькими, что половник в руке Йейла мог наполнить миски девяти Эхо. Эхо же, довольные тем, что их миски наполнились, радостно уселись у костра и принялись что-то шептать друг другу, изредка посматривая на Йейла, а затем исподтишка смеясь. У этих существ, на поминающих маленьких детей, были ярко красные волосы и блестящие зеленые глаза, свидетельствующие об их озорном характере. Их одежда, сшитая из нитей плюща, была настолько искусно украшена мелкими узорами и так красиво дополняла их внешний вид, что Ева сравнила их с прекрасными, лежащими на полках дорогих магазинов и доступными не каждому произведениями искусства, которые в прошлом создавали мастера. От этих мыслей ее отвлек малыш Коридон, тихонько подойдя к ней и протянув тщательно спрятанную у себя в кармане лепешку. Это был тот самый малыш, который упал с дерева, когда они вошли в пещеру, и только-только приходил в себя после плача. По-видимому, то, с какой добротой Йейл относился к Еве, убедило всех в том, что она – хороший человек. Боясь, что снова напугает малыша, Ева медленно протянула руку, забрала у него лепешку, поблагодарила и, чтобы не обидеть, откусила большой кусок. В ожидании несколько иного вкуса (ведь это был подарок ночного обитателя), она на удивление почувствовала очень знакомый вкус. Он точь в точь напоминал вкус лепешек, которые пекла семья пекарей Панэм, передававшая свои секреты из поколения в поколение и жившая по соседству с семьей Евы. Растерявшись от столь знакомого ей вкуса, Ева повернулась к Ною:
– Это