И кто же это ходит в такие забегаловки? – подумал Райделл. Ну разве что какой несчастный, отстоявший ночную смену у станка, вымотавшийся до такого состояния, что нету уже сил поискать что-нибудь получше. А тот, кто уж совсем невезучий, может получить в дополнение к завтраку еще и эту красавицу.
Шитов пригвоздил официантку к месту десятикиловольтным полицейским взглядом, вытащил из-под бронежилета бляху на тонком нейлоновом шнурке, продемонстрировал ее и небрежно уронил себе на грудь. Судя по стуку, под белой рубашкой скрывалась еще одна, дополнительная броня.
– Вот зайдут сюда двое мормонов из дорожного патруля, – прошипела официантка, – вот им и показывай. И я посмотрю, что они тебе на это скажут.
Шитов зажал сигарету губами.
В руке Уорбэйби появился кусок золота размером с противотанковую гранату.
Над устрашающим предметом возник бледно-голубой язычок пламени.
Уорбэйби поднес пламя к сигарете полицейского.
– Зачем это вам, Уорбэйби? – спросил Шитов, разглядывая зажигалку. – Вы что, тоже курите?
– Курю все, что угодно, кроме этих китайских «Мальборо», – скорбно признался Уорбэйби. – В них же сплошная стекловата.
– С чего это? – удивился Шитов. – Американская марка, лицензионное производство.
– За последние шесть лет в нашей стране не было изготовлено ни одной легальной сигареты, – похоронным голосом сообщил Уорбэйби.
– «Маль-бо-ро». – Шитов вытащил сигарету изо рта, ткнул пальцем в буковки, напечатанные на фильтре. – Когда мы ходили в школу, «Мальборо» – это были деньги.
– Когда мы ходили в школу, даже деньги были деньгами.
Орловский расхохотался.
– Так вернемся к делу, – сказал Шитов. – Что вам известно?
– Мистер Бликс найден в гостинице мертвым. Убийство.
– Профессиональная работа, – кивнул Орловский. – Они хотят, чтобы мы приняли этническую версию.
– В точности мы этого не знаем. – Шитов внимательно смотрел на Уорбэйби.
– Да какая там нужна еще точность? – убежденно возразил Орловский. – Язык. Национальный колорит. Хотят увести нас в сторону. Чтобы мы занялись латинскими королями.
Шитов глубоко затянулся и выпустил дым в сторону официантки.
– Что вы про него знаете?
– Ганс Рутгер Бликс, сорок три года, натурализованный костариканец. – Могло показаться, что Уорбэйби стоит у свежевырытой могилы и перечисляет необыкновенные достоинства безвременно почившего друга.
– Хрень собачья, – поморщился Шитов, не выпуская сигареты изо рта.
– Уорбэйби, – терпеливо заговорил Орловский, – нам известно, что ты ввязался в дело до того, как этому засранцу перерезали глотку.
– Засранец, – укоризненно покачал головой Уорбэйби. –