– Давай пешком. – Она хорошо изучила предпочтения друга. – Здесь недалеко.
Ночь нависала над жалким светом фонарей, по обе стороны высились темные утесы небоскребов, и лишь редкий прохожий или автомобиль попадался навстречу.
– Как у Шейлы с работой? – спросила Хельга.
Коринф нашел работу для жены в центре помощи, надеясь, что это укрепит ее дух. Сейчас он лишь пожал плечами в ответ. Проще было молча подставлять лицо ветру, слабо дувшему между темных стен. Хельга настроилась на волну молчания. Если ему захочется поговорить, она будет рядом.
Кафе «Роджерс» выделяла скромная неоновая вывеска. Внутри их встретил голубой сумрак, холодный и прозрачный, будто светился сам воздух. Неплохой фокус, подумал Питер. Интересно, как они это делают? Он в одну секунду вычислил новый принцип флуоресцентности, на котором, должно быть, основан эффект. Видимо, какой-то инженер предпочел податься в рестораторы.
Столы стояли друг от друга дальше, чем в прежнее время. Коринф рассеянно подметил, что они расставлены по спирали, это сокращало количество шагов, которые официанты должны были делать из зала до кухни и обратно. Однако вместо официанта к ним на мягких резиновых шинах подкатил автомат и протянул дощечку и стило для записи заказа.
В меню значилось мало мясных блюд, – нехватка продовольствия еще давала о себе знать. Взяли сою особого приготовления и, разумеется, аперитив.
Чокнулись бокалами над белой скатертью.
– Waes hael! – Drinc hael![3] – ответил он. И печально добавил: – Боюсь, наши потомки вообще не будут понимать своих предков. Величественное наследие варваров будет казаться им звериным рыком. Когда я размышляю о будущем, меня пробирает озноб.
– Меня тоже, – пробормотала Хельга, приоткрывая душу нарочно, чтобы ему было легче исповедоваться.
Появился маленький оркестр. Среди музыкантов Коринф узнал трех бывших знаменитостей. Они принесли старые инструменты – струнные, деревянные духовые, одну трубу, хотя новые тоже были. Пока не возродятся филармонии – если они вообще возродятся, – серьезные музыканты рады играть в ресторанах. К тому же публика слушала теперь внимательнее, чем в прошлом.
Публика… Люди как люди, рабочие с мозолистыми руками вперемежку с худыми сутулыми клерками и лысеющими профессорами. Новоявленная обнаженность уничтожила все границы. В одежде преобладал неформальный стиль – рубашки без галстуков, слаксы, джинсы, изредка вычурный экспериментальный наряд. Люди с каждым днем придавали внешним эффектам все меньше значения.
Дирижера у оркестра не было. Музыканты играли экспромтом, обвивая индивидуальные мелодии вокруг элегантной, трудноуловимой темы. От музыки веяло прохладой, льдами и зеленью северного моря, струны вздыхали на волнах сложного, завораживающего ритма. Пытаясь в нем разобраться, Коринф на некоторое время забыл обо всем на свете. Периодически аккорд затрагивал