– Пожалуйста, выслушайте меня. Димочка не виноват, он с друзьями просто пошутить хотел… Он инвалид, у него сердце больное, ему лекарства нужны и регулярное питание. Он умрет, помогите ему.
Димочка, скорее всего, Капустин, тот самый, что Покровского порезал. Пошутить с друзьями, значит. Хороша шутка – «финка» немного до холодного оружия по нормам не дотягивает, да ее бы Капустину и не продали. С таким ножом не только хилого физика можно напугать, а вполне себе крупного дядю. Хотя Покровский хилым только на вид кажется, знатно «инвалида» разделал, любо-дорого поглядеть…
– Послезавтра, – как мог спокойно повторил Стас, – после обеда. Ваш сын – или кем там Дмитрий Капустин вам приходится – пока посидит в изоляторе, потом суд изберет ему меру пресечения…
Теткино лицо сморщилось, затряслось, губы разъехались, по багровым щекам побежали темно-серые ручейки. Грудь в вырезе шевелилась, как подушка, подвеску зажало в «ущелье», цепочка опасно натянулась. Однако пальцы тетка не разжала, и Стас уже колебался, не прищемить ли их – легонько – стеклом, чтобы привести женщину в чувство, как рядом с ней появился еще один человек. Лет тридцати с небольшим, высокий, на носу очки, редкие волосенки на макушке стоят дыбом, худой, в бежевых брючках в обтяжку, коротком синем пиджачке, рубашке в тон под ним, в коричневых ботинках он ловко сдвинул тетку в сторону, наклонился к окну и сказал:
– Привет, капитан. Надо поговорить. Тебе это тоже интересно.
От такой наглости Стас малость обалдел. Видимо, сказывалась бессонная ночь и усталость, реакции запаздывали, однако порыв эти самые очки с носа юноши аккуратно снять и переехать их колесами пару раз возник мгновенно. И креп с каждым мгновением, что этот нахал находился поблизости.
– Обсудим? – продолжал тот, как ни в чем не бывало.
– Отвали, – беззлобно сказал Стас, – и готовьте деньги на хорошего адвоката. Инвалида вашего с поличным взяли, все улики против него, и свидетели имеются. Ничего, ничего, – Стас едва сдержал злорадную улыбку, видя, как вытягивается острая самодовольная мордочка юноши, – посидит ваш Дима с друзьями пару лет, на зоне его другим шуткам научат…
Парень, однако, удар держал, натужно улыбнулся, наклонился еще ниже, и проговорил, глядя на Стаса в упор:
– Видишь, – он мотнул головой вбок, – мать волнуется, всю ночь плакала, а у нее легкие больные, астма, приступ может случиться. А я маму люблю, и брата тоже. И у Димкиных друзей тоже мамы есть, тоже всю ночь не спали, плакали, я их еле уговорил сюда не приезжать, сказал, что сам все решу. Диман наш вроде как крайним оказался, ножом потерпевшему угрожал.
Он осекся, оглянулся на заплаканную тетеньку, и добавил негромко:
– Адвоката можешь посоветовать? Я хорошие деньги заплачу, лишь бы помог. Если тебе самому деньги не нужны…
Он говорил что-то еще, но Стас его почти не слышал, смотрел в одну точку перед собой