– Я думаю, что разговор на эту тему не будет иметь смысла. Хотя, я даже не знаю, о чём с тобой разговаривать, Ваня. Представляешь? После всего, что было, я не знаю теперь, что тебе говорить и что у тебя спрашивать. – Лена потёрла пальцами виски и откинула голову на подголовник комфортабельного сиденья. Её шея была такой же юной, практически девичьей. Левантовский краем глаза ещё раз полюбовался ею.
– Лен, ты, конечно, мне не поверишь, но я все эти годы думал только о тебе. У меня была только работа и в мыслях ты. Я очень виноват перед тобой, наверное, мне до конца дней не уложиться, чтобы вымолить твоё прощение, но я рад, что смог сказать тебе это, мне немного стало легче. Прости меня, за всё то, что я причинил вам. – Иван как-то резко замолчал. Он помнил Марусины слова об эмоциях и истерике, но в данный момент просто не смог сдержаться. Он прекратил говорить и стремительно проглотил огромный ком горько-солёных слёз. Этот ком как будто процарапал его глотку и камнем упал внутрь.
– Если бы ты знал, Ванюша, сколько я ждала тебя. Если бы ты появился на два года пораньше, может быть, что-то и могло измениться. Но прошло слишком много времени, я привыкла и научилась понимать, что тебя больше нет. Как будто ты умер, и я все эти годы скорбела и привыкала к этому. Только могилы не осталось, куда бы можно было сходить и возложить цветы. Время действительно потрясающий лекарь. Вот я смотрю на тебя, вижу, что это ты, постаревший, потолстевший, умом понимаю, что это ты, а ты – это уже другой человек. Ты слишком долго собирался ко мне на встречу. Я давно простила тебя, но больше ничего общего между нами быть не может. Ещё раз спасибо тебе за помощь с бабушкой, но больше мне от тебя ничего не нужно. У нас всё есть, я собираюсь замуж, пока не уверена, но может быть, даже беременна. У меня вырос сын, он студент, к тридцати шести годам у меня более-менее наладилась жизнь. Ваня, я почти восемнадцать лет жила где-то в параллельном мире, поверь, это было непросто. А теперь у меня всё хорошо, и ты не вписываешься в мой график жизни. Поэтому я бы тебя очень попросила больше не появляться ни в моей жизни, ни в Серёжиной. Больше даже я волнуюсь за мальчика, не пытайся общаться с ним в обход меня и не вздумай рассказать ему всю правду о себе. Я не знаю, как он отреагирует на эту новость, да и нужно ли ему это? Он в хороших отношениях с моим будущим мужем, а фактически его отцом был и есть его дедушка, мой папа. Так что недостатка в мужском внимании у Серёжи не было, и нет. Всё, на этом закончим. – Лена высказалась, и она явно устала от речи, которую вынашивала все эти долгие восемнадцать лет.
Они уже подъезжали к Профсоюзной улице, ещё немного и они будут на месте. Иван молчал, переваривая услышанное. Вот и всё, последняя едва теплившаяся надежда в его душе, рухнула и, похоже, безвозвратно. Лена тоже больше не хотела говорить ни о чём, она устала от воспоминаний, повествуя Ивану, она ещё и не однажды невольно прокрутила в голове свою жизнь, страдания. Хорошо, что всё уже позади. Она безумно