Мальчика настолько ошеломил вопрос, что у него не сразу нашелся ответ.
– Я не знаю.
Девочка улыбнулась, явив его взору широкую щель в том месте, где должны были находиться два передних зуба.
– Потому что не смогла добраться до моря.
Едва выговорив последнее слово, девочка принялась хихикать. Шутка не показалась Томми смешной, но он не смог не улыбнуться при виде того, насколько довольна собой его новая знакомая.
Когда хихиканье наконец стихло, они несколько минут сидели в удивительно умиротворяющей тишине. Томми почти ничего не знал о маленьких девочках, но ее молчание показалось ему необычным. Ведь младшие сестры его друзей постоянно донимали всех своей болтовней.
Поскольку было лето, Томми не надел ботинки и теперь водил голыми пятками по земле, пока они с Элизабет наблюдали за стремящимся вдаль потоком воды. Остановился он, лишь заметив, что девочка начала копировать его движения и изрядно запачкала нарядные кожаные туфельки.
– Сколько тебе лет? – спросил Томми.
– Шесть. А тебе?
Мальчик гордо выпятил грудь.
– Почти девять.
Девочка сморщила свой крошечный нос, и это показалось Томми очень милым.
– Когда день твоего святого? – спросила девочка.
– Двадцать третьего ноября.
Девочка улыбнулась, и Томми вновь смутился. Ведь до этого времени оставалось еще целых пять месяцев.
Элизабет некоторое время молчала, прежде чем спросить:
– Не любишь ярмарки?
Почувствовав, что она мягко пытается вытянуть из него информацию, Томми напрягся и недовольно поджал губы. Ему не хотелось это обсуждать. Он уже собирался прогнать девочку, не обращая внимания на ее высокое положение, и потребовать оставить его в покое, но потом взглянул в ее глаза, и гнев моментально испарился. Она не собиралась совать нос в чужие дела, а просто хотела быть любезной.
Томми поднял с земли небольшой плоский камень и бросил в реку. Камень подпрыгнул на поверхности дважды, прежде чем скрыться под толщей воды.
– Моя мама умерла в прошлое воскресенье.
Томми почувствовал на себе взгляд девочки, но не поднял глаз, не желая видеть написанной на ее лице жалости.
– Должно быть, ты очень по ней скучаешь.
Томми кивнул, и его горло снова сжала судорога боли. Он ужасно скучал по матери – красивой, улыбчивой женщине, беззаветно любившей мужа и сына. Но это вовсе не оправдывало его слез.
Должно быть, Элизабет догадалась, о чем он думает. Томми почувствовал легкое прикосновение к своей руке – словно села бабочка и расправила крылья, – и по его телу разлилось странное тепло. На мгновение это напомнило ему о том, как он чувствовал себя в объятиях матери.
– Я никогда не знала своей мамы, но все равно по ней скучаю.
Томми сдвинул брови.
– Ты не знала свою маму?
Девочка покачала головой, и льняные волосы разлились по