К обеду подкатили особисты. Как узнали, что Андрей отпустил эту бабу, выматерили его по первое число, а затем помчались к ней домой. Ее, конечно, к тому времени и след простыл, что, впрочем, их не очень расстроило. Собак пустили и к вечеру вышли к землянке, в которой скрывались бандиты. Те отстреливаться начали, ну мои ребята их и положили. И бабу эту беременную в том числе. В общем, все как обычно.
Про этот случай все уже начали забывать, а тут приехал Федор со своими орлами. Он, оказывается, получил приказ о задержании пособника бандеровцев гражданина Воронова. Причем клятвенно меня заверил, что приказ этот поступил из штаба дивизии, куда кто-то из наших настучал. А Андрей, как увидел в окошко, что за ним пришли, пустил пулю себе в висок. Вот и вся история.
– Трусом он оказался, – авторитетно заявил Глеб, доставая из лежащей посреди стола пачки последнюю папиросу. – Ответственности испугался.
– Трусом? – переспросил Гаврилкин, скручивая козью ножку. – Нет, трусом он не был. А тебе, политрук, прежде чем в адрес других такие обвинения выдвигать, я бы рекомендовал на себя посмотреть. Небось сдрейфил, когда лежал под пулеметом?
– Я?! Сдрейфил?! – запальчиво воскликнул Глеб. – С чего вы взяли? Просто растерялся немного.
– Ясное дело, испугался, – поддержал командира Поликарпыч. – Да и как тут не испугаться, когда по тебе с двадцати метров из пулемета лупят? И мне было страшно. Кому же хочется умирать? Однако в тот момент, когда он прекратил стрелять, я почему-то подумал, что у него кончилась лента или перекосило патрон, значит, успею вскочить и бросить гранату.
– Так! Теперь мне все понятно! – Глеб плеснул себе полстакана спирта и опрокинул в рот, даже не почувствовав вкуса. – Выходит, вы все считаете меня трусом? Но ничего, я вам докажу, что вы ошибаетесь. Я предоставлю вам возможность убедиться и в моей храбрости, и в том, что Бога нет. Возьму десяток гранат, пойду на кладбище, разнесу по камням часовенку, а потом могилы бандеровцев с землей сровняю. Если Бог есть – он меня накажет, но, если я вернусь целым и невредимым, вы в потусторонний мир верить перестанете. Ну что, по рукам?
– Ты, политрук, видимо, перебрал. Да за такое богохульство против нас ополчится все местное население. Командованию пожалуются, и у тебя будут такие неприятности, что на своей карьере можешь сразу поставить крест, – усмехнулся Гаврилкин, считая высказывание Глеба глупой шуткой. – С мертвыми воевать легко. А ты вот с живыми попробуй!
– А что, товарищ старший лейтенант, – внезапно подал голос Панин, – пусть сходит.