Откинувшись на спинку кожаного кресла, он сцепил пальцы в замок и вопросительно выгнул бровь.
– Мы друг друга поняли?
Геля словно онемела. Она смотрела на него огромными испуганными глазами, не в силах вымолвить ни слова.
– Я не слышу ответ, ― строго произнёс он.
– Я беременна… ― сухими губами прошептала Геля. ― От вас… Только что сделала тест.
– Беременна, значит… ― покачал он головой и, глубоко вздохнув, впился в Гелю испепеляющим взглядом. ― Ты правда думаешь, что этот номер прокатит? Думаешь, ты первая приходишь ко мне с подобной новостью?
Встав с кресла, он впечатал ладони в деревянную столешницу и наклонился вперёд.
– Я всегда отдаю отчёт своим действиям, если ты ещё этого не поняла. И я прекрасно помню, что в ту ночь предохранялся. Пустая упаковка из-под Дюрекса, валявшаяся на полу, которую я сам лично выкинул, была тому подтверждением, ― говорил он на одном дыхании, пристально глядя в глаза. ― Ещё пару минут назад я хотел взять тебя на постоянную работу в свою компанию, но ты сама лично лишила себя такой возможности, поэтому с сегодняшнего дня можешь подыскивать себе другую работу.
Выпрямившись, он сунул руки в карманы брюк, брезгливо посмотрел на Гелю и, возведя взгляд к потолку, глубоко вздохнул.
– Как меня всё это достало, кто бы знал!
Геля разжала руку с тестами и показала ему.
– Кирилл Олегович, я правда…
– Вышла отсюда! ― стиснув челюсти, крикнул он. ― И чтобы через пять минут духу твоего не было в этом здании!
Глава 7. Совещание придётся отложить!
Ангелина
Высотка в Москва-сити, в котором располагался офис Горячева смотрела на Гелю зеркальными окнами. Зонтик сдувало ветром, дождь бил в лицо. Она уже промокла до ниточки, но никак решалась войти внутрь, чтобы забрать свои вещи.
«Нужно было сделать это сразу», ― глубоко вздохнула Геля.
Позавчера, после того как её вышвырнули из фирмы, забыв обо всём на свете поехала домой и до утра прорыдала в подушку. Невозможно объяснить словами, что она чувствовала в ту ночь. Наверное, если наступить голой ногой на гвоздь и прокрутить там его, то эта боль не сравнится с той, что была у неё на душе.
Мужчина, которого она столько лет тайно любила и считала идеалом, сначала воспользовался ею, а затем, назвав лгуньей, грубо выставил за дверь.
Беременную…
– Размечталась, дурочка, ― рыдала в ту ночь Геля. ― Успела подумать, что он тоже мной заинтересован, что станет отцом моего ребёнка, а он не поверил. Он даже слушать ничего не захотел.
Высморкавшись в платок, красными распухшими глазами посмотрела в окно и, прерывисто вздохнув, гнусавым голосом проговорила:
– Я к нему по-человечески… Осталась проконтролировать, чтобы с ним ничего не случилось, принесла