Покинув уютное пассажирское кресло, Гера сразу же накинула на себя пальто с вельветовым воротником: ей показалось, будто снаружи было несколько холоднее обычного. Дом сдержанного платинового оттенка, находился за голографическим забором, мерцающим дымчато-синим светом. Гера и Лют ступили за порог и скрылись за темной стеклянной дверью.
Позади барной стойки, лоснящейся в рассеянном свечении оранжевых потолочных ламп, стоял упитанный молодой человек с взъерошенными на большой голове волосами. Это был Кавин Кальд. Он сразу же показался Люту каким-то слегка неопрятным и неряшливым. Белым бархатным полотенцем Кавин протирал граненый стакан, который попался ему под руку, поглядывая при этом на крупный светящийся под потолком экран.
– Добрый вечер, Кавин! Как идут дела? – приветливо улыбнулась Гера, направляясь к нему навстречу.
– А, Гера, это ты? – Молодой человек в широкой темно-синей безрукавке оторвал глаза от голографического экрана. – Сейчас идет трансляция, и она вот-вот завершится. Поэтому, если ты ищешь Геона, то придется немного подождать. – Он поставил стакан на стол, окинул вошедших ясным пространственным взглядом и негромко спросил: – Не желаете ли чего-нибудь выпить?
– Не откажусь, – согласился Лют и приблизился к барной стойке. – Я Лют Алгой, – протягивая руку Кавину, представился он. – Как хорошо у вас здесь все устроено. – Лют увлеченно огляделся по сторонам и уселся на высокий стул.
– Согласен, – охотно подтвердил хлопотавший за столом Кавин. – Кстати, Геон мне тут недавно рассказывал о вас… Вам принадлежит межпланетная сеть пиццерий?
– Верно, Кавин. Подскажи-ка, Эрик сейчас в комнате? Это мой племянник.
– Сейчас посмотрю. – Кавин коснулся своего электронного кольца, и перед его широким лицом вспыхнул список с именами посетителей, присутствующих на сеансе, после чего он уверенно сообщил, что мальчик был здесь.
– Хорошо, а у вас не найдется для него какого-нибудь занятия, хотя бы на полчаса? – с извиняющимся выражением лица поинтересовался Лют Алгой. – Нам необходимо кое-что обсудить с вашим другом.
– Что-нибудь придумаю, – понимающе кивнул Кавин.
Спустя четверть часа, двери в комнату для ментальных трансляций распахнулись, и зрители один за другим стали покидать сумрачную комнату, жмурясь от света настенных ламп просторного зала. Для большинства из них теперь он казался чрезмерно ярким, режущим