Муссолини, как мы помним, прекрасно воспользовался политической ситуацией – он пригласил французов и англичан на конференцию в Стрезу, согласился со всеми их идеями о мирных планах для Европы, подтвердил свою верность Локарнскому пакту и принял общую резолюцию для внесения в Совет Лиги. В ответ представитель Франции Лаваль и представитель Британии Саймон воздержались в Стрезе от обсуждения африканских замыслов Италии и показали, что они не создадут в Женеве проблем для Италии из-за эфиопской жалобы в Лигу. А так как Британия, Франция и СССР боялись оспаривать ответы Италии, другие члены Совета также не осмелились сделать это. Соответственно, когда 15 апреля 1935 года Совет собрался, итальянский представитель Алоизи повторил суть ответа, данного 23 марта 1935 года в итальянской ноте, и добавил, что он не думает, что какой-либо член Совета потребует рассмотрения этого вопроса на этой сессии. Алоизи отказался давать какие-либо обещания относительно военных мер, которые его правительство было вынуждено принять, но сказал, что Италия теперь приступит к назначению двух членов Арбитражной комиссии, предусмотренной статьей 5 Итало-эфиопского договора о дружбе от 1928 года, и сделает все возможное, чтобы дальнейшая процедура была начата как можно скорее.
Все его коллеги по Лиге, в том числе и представитель СССР, возглавляемые Саймоном и Лавалем, заявили, что раз это так, то Совету нечего обсуждать и что этот вопрос следует внести в повестку дня следующей очередной сессии, которую планировали открыть пять недель спустя. Эфиопии пришлось довольствоваться этими жалкими крохами сочувствия. События следующих недель только расширили пропасть между заявлениями великих держав Лиги, в список которых входила тройка из «фронта Стрезы», и молчаливо примкнувшая к ним СССР, в отношении европейского кризиса и их действиями в отношении кризиса в Африке.
Для сохранения позиции Италии по вооружению Германии «вожди» Лиги прилагали все усилия, чтобы избежать применения Устава Лиги