Ужасы заброшенной деревни. Юрий и Аркадий Видинеевы

бывшей невесты. Чермантей понимал, что перед ним иная душа, не знавшая их любви, чурающаяся его теперешнего страшного облика. Он понимал, что между ними не может быть взаимной любви, но то чувство, которое раньше сияло в его юной душе чистым и радостным светом, переродилось в состарившейся душе в порочную алчную страсть. И Чермонтей, обезумев от обуреваемых его чувств, распаляемых злыми духами, зажёг чёрную свечу и приступил к совершению сложного ритуала с принесением в жертву чёрного петуха. Он призовёт самых страшных и самых могущественных духов, чтобы просить у них о том, что несбыточно при естественном течении событий, что противоестественно природе нормальных человеческих отношений, что неприемлемо для утончённого чувства, хрупкого, как неокрепший лёд на водоёме, крепкого, как алмаз, горячего, как разбушевавшаяся плазма.

      «О, духи кромешной тьмы, духи ада! Услышьте крик моей загубленной души! Сотворите то, о чём прошу…»

      На острове, которого нет

      Четверо сильных мужчин тяжёлой натруженной поступью медленно перемещались по кругу, толкая перед собою огромных размеров оглоблю, соединённую с массивным деревянным воротом. Их мускулистые спины лоснились от пота, длинные, слипшиеся от пота волосы свисали с головы, будто ветви плакучей ивы. Они были подобны Сизифу, чьим наказанием было закатывание на крутую скалу тяжеленного камня, который, едва оказавшись на вершине, тут же скатывался вниз, обрекая Сизифа вновь и вновь закатывать его наверх.

      Тяжёлый и бесконечный труд.

      Джеф открыл глаза. Сновидение о тяжёлом и бесконечном труде перетекло из головы в натруженные мышцы рук, спины и ног. Весь предыдущий день низовой ветер постоянно менял направление, мешая удерживать курс. Когда ветер стих, на море воцарился штиль – новое бедствие для парусного судна. Джеф заскучал и вязкая, тягучая дрёма навеяла на него этот странный сон. Очнувшись от него, Джеф почувствовал, что сон этот не простой. Он имел какое-то отношение к его будущей судьбе.

      Джеф встряхнул затёкшие во время дрёмы мышцы и растянулся на надувном матрасе, заложив руки под голову. Его ничего не невидящий взгляд был направлен в небо, а волны памяти унесли мысли Джефа в раздумье о своей беспокойной судьбе яхтсмена.

      Хождение под парусами на одноместной яхте – это переход в иную реальность. В ней сила морской стихии испытывает на прочность все физические и волевые ресурсы яхтсмена. В ней мало места праздным размышлениям и беспечности. В ней нет шансов на выживание у тех, кто готов смириться, отступить, покориться. Эта реальность – место для неугомонных и непокорных. Это место для тех, кто познал вкус настоящей борьбы и «подсел» на него, как волк, познавший вкус живой, горячей крови и алчущий насладиться им вновь и вновь. Не оттого ли неисправимые бродяги мореманы именуются «морскими волками»?

      Наградой одинокому яхтсмену, ушедшему в дальнее плавание, выпадают сладостные минуты очарованности красотами