– Боже мой! – выдохнул Уолдок, бросаясь вперед. – Что вы собираетесь делать?
– Пороть их до полусмерти, – произнес низкий голос. – Это наказание за их способ существования. Пятый и шестой – беритесь за дело. После того, как закончите, уберите их в машину номер 3 и вывезите в Лондон.
Бессильно сопротивлявшихся евреев увели, а предводитель перешел к оставшимся двум мужчинам.
– Итак, Заболев, ты все-таки приехал. Неразумно, конечно, с точки зрения полиции?
– Кто вы? – пробормотал Заболев, его губы дрожали.
– Охотник за образцами, – учтиво ответил неизвестный. – Я создаю коллекцию из таких людей, как ты. Полиция нашей страны чрезмерно добра к вашей породе, хотя они не были бы добры к тебе сегодня вечером, Заболев, если бы я не вмешался. Но я не мог позволить им заполучить тебя; ты – отборный экземпляр. Но мне сдаётся, ты плохо проработал свой быстрый визит. Конечно, я знал о нем, но, должен признаться, удивился, обнаружив, что полиция тоже знала.
– Что вы имеете в виду? – хрипло вопросил тот.
– Я имею в виду, что, когда мы прибыли сюда, к своему удивлению, обнаружили, что полиция опередила нас. Сегодня вечером этот дом необычайно популярен.
– Полиция! – ошеломленно пробормотал Уолдок.
– Вот так – во главе с никем иным, как инспектором МакАйвером. Они полностью окружили дом, что вызвало небольшие изменения в моих планах.
– Где они сейчас? – вскричал Уолдок.
– Ах! Действительно, где? Давайте, во всяком случае, будем надеяться, в комфортных условиях.
– Клянусь небом! – сказал Заболев, делая шаг вперед. – Как я уже спрашивал вас раньше – кто вы?
– И, как я уже говорил тебе раньше, Заболев, коллекционер образцов. Некоторые я оставляю себе, других отпускаю – как ты уже видел.
– И что вы собираетесь со мной делать?
– Придержать. На сегодняшний день ты – венец моей коллекции.
– Вы работаете с полицией? – ошеломленно спросил русский.
– До сегодняшнего вечера у нас не было столкновений. Даже сегодня вечером – ну, я думаю, мы работаем в одном направлении. И ты знаешь, что ждет в конце, Заболев? – Низкий голос стал немного суровее. – Полное, окончательное свержение тебя и всего, за что ты выступаешь. В достижении этой цели мы не проявим милосердия. Даже если вы работаете скрытно – мы тоже. Вы уже напуганы; мы уже получили доказательства, что вы боитесь неизвестных больше, чем полиции; уже первые несколько взяток наши. Но у тебя еще есть туз, Заболев – или, скажем, козырной король? И когда мы поймаем его, ты перестанешь быть венцом моей коллекции. Этот ваш шеф – я полагаю, именно то, что сказал ему Петрович, заставило его послать тебя сюда.
– Я отказываюсь говорить, – сказал русский.
– И не нужно, все очевидно. И теперь, когда ты пойман – он придет сам. Возможно, не сразу – но придет. И затем… Но мы