Ярик осторожно отступал назад, с трудом уворачиваясь от кулаков Олега, интуиция заботливо подсказывала ему, что, если хоть один из них достигнет цели, ему больше не придется беспокоиться о себе и Митриче и его близкими друзьями станут могильные жуки с червями.
– Эй! Эй, придурок!
Ярик повернул голову в сторону, откуда раздавался голос, и тут же получил такой удар в бровь, что ему показалось, будто его сбил поезд. Мгновенная россыпь черных точек, резкая боль, и он провалился в темноту.
– Ты не слышишь?! Я тебе! – Здоровяк с болтающимся ухом, ухмыляясь, смотрел на Митрича. Он присел возле девушки и прижал лезвие ножа к ее бледной шее. – Еще один шаг, и я поиграю с ней в хирургию. Игра называется, – он на секунду задумался, – отрежь мне башку к едрене-фене. – Он залился лающим смехом в восторге от собственной шутки. – Бросай свою игрушку, иначе я перережу ей глотку.
Митрич оскалился:
– Нет проблем. Ты думаешь, я буду горевать из-за ее смерти?
Верзила в ковбойке замялся.
– Конечно, нет. Смерть этой шлюшки не особенно заденет тебя. Но, возможно, ты будешь горевать над его смертью, – прозвучал голос Олега. Он поднял кий, выроненный Кирюшей, и аккуратно, почти бережно установил его на шее лежащего без сознания Ярика, удобно уперев конец прямо в ложбинку, чуть выше кадыка.
Митрич внезапно расслабился:
– Ладушки, пацаны, все в порядке. – Он небрежно швырнул бритву перед ногами. – Мы немножко пошумели, а теперь нам пора.
Сидящий подле девушки мужчина хохотнул. В следующее мгновение громкий хлопок и его болезненный вопль слились воедино: здоровяка в ковбойке отбросило к стене, на груди у него красным маком расцветало бесформенное пятно, которое быстро увеличивалось в размерах. На его лице появилась жалкая улыбка, на смену которой быстро пришла болезненная гримаса, нож выпал из руки.
Митрич повернулся к Олегу, сжимая в руке пистолет:
– Убери эту палку, или ваш лизоблюд Витек будет соскребать твои мозги со стенки.
На полу, издав тихий стон, зашевелился Ярик.
Олег, бледнея, медленно убрал кий, руки его сотрясала мелкая дрожь:
– Спокойно, парень. Видишь, я не трогаю его.
Митрич осклабился:
– Конечно, вижу. Ты молодец, Олежек, послушный мальчик.
Толстуха продолжала вопить, и Митрич сердито рявкнул бармену:
– Заткни пасть своей корове и отойди от шкафа! Ты тоже отойди от него, – обратился он к Олегу. При этом он не сводил с него пистолета. Великан затравленно смотрел на маленькое черное дуло, как кролик на удава, напрочь забыв про свою рассеченную руку. Никогда еще в жизни ему не было так страшно.
– Послушай, – начал он, с трудом ворочая языком. – Послушай, парень, не надо…
– Да ладно тебе, – равнодушно бросил Митрич и выстрелил. Олег нелепо дернулся назад, правая