Вероника вытащила из сумки конспекты и с трудом выудила где-то между страницами учебника по зарубежной литературе ручку. Пока еще оставалось время до звонка, она начала напряженно вглядываться в методично покрывающие доску меловые линии, надеясь, что сможет хоть что-то понять. Не преуспев в этом, Вероника откинулась на спинку стула и, как всегда, мысленно унеслась в музыкальную школу, где она освобождалась от оков реальности и уносилась в бескрайний воздушный мир, сотканный из хрустальных переливов ее голоса…
Тем временем класс постепенно заполнялся. Веронике не нужно было оборачиваться, чтобы представить себе, как, громко цокая немыслимо высоченными шпильками, в класс заплывают гламурные девчонки с идеально уложенными волосами и вальяжной походкой с видом королей вваливаются одетые с иголочки парни, источая запах дорогого одеколона и небрежно бросая на парты сумки от «Армани».
Нет, Вероника, конечно, была благодарна родителям за шанс стать выпускницей престижной частной школы. Но, если быть откровенной, как только она повзрослела достаточно, чтобы понять, что у кого-то сумка от «Michael Kors», а у нее с распродажи, она сразу же пожалела, что ее не отдали в обычное государственное заведение, где учились дети одного с ней статуса. Но нет, родители решили, что частная школа с гораздо более современными методами, индивидуальным вниманием и инновационными технологиями сможет дать ей гораздо больше перспектив для успешного будущего. Ну да, еще бы школе не одаривать их такой бдительной заботой, раз они платят ей такие сумасшедшие деньги!
Так что Веронике приходилось натянуто улыбаться и делать вид, что посещение столь фешенебельного заведения, которое было им не по карману, доставляет ей огромное удовольствие. Интересно, родители действительно не понимали, в какое сомнительное положение они ее поставили, заставив учиться с детьми сливок общества, в то время как она была дочерью обычных людей? Вероника, конечно, безмерно уважала своих родителей, была им благодарна и все такое, но иногда они просто поражали ее своей оторванностью от реального мира. Разумеется, она скорее отрезала бы себе язык, чем открыла бы им глаза на то, как она чувствует себя здесь каждый божий день.
Вероника уже молчала о том, что жертвенное решение родителей легло на их плечи непосильной ношей, потому что обучение стоило очень дорого, а денег и так вечно не хватало. На оплату учебы уходил практически весь их бюджет, и Вероника от этого испытывала непреходящее чувство вины. Но это было бы для нее еще половиной беды, если бы школа не вызывала в ней такое отвращение. Каждый день пребывая в этом элитном, пахнувшем духами от «Givenchy» мире самоуверенных детишек богатеньких родителей, она до боли остро чувствовала, насколько же нелепо и абсурдно она здесь смотрится – словно невзрачный воробушек, по ошибке затесавшийся