– Твоя мама всегда была слегка… – Нэнси задумалась и поправила чёлку. – С приветом. Чего бы ей самой не приложить усилия? Почему именно вы?
– Ну. – Я откусила кусочек пирога и слизнула ягодный джем. – В своё время у неё не получилось вырваться. А сейчас, что она может? Простая домохозяйка с манией величия. Она даже отцу отказалась помогать. У мамы есть священный круг её подружек, таких же, как она – чокнутых домохозяек, вот они и собираются трижды в неделю, чтобы обсудить дальнейшие планы. У них всё по расписанию, – я расхохоталась. – Сын миссис Декер, например, через два года станет адвокатом, через пять лет помощником прокурора, а через семь он должен открыть свою контору. Ты не представляешь, что на этих собраниях творится. – Мой хохот привлёк внимание посетителей. – Они же целые военные кампании готовят против общества, ищут любые лазейки, чтобы детей качественно пристроить. Их даже не волнует, что нам это всё не нужно.
– С ума сойти, – сочувственно вздохнула Нэнси и сняла очки. – Нелегко тебе было.
– Да не говори, – махнула я рукой. – Жаль только, что колледж пришлось бросить. Мне ведь наука действительно нравилась.
– Ты рождена для другого, – напомнила она. – Впрочем, тебе всегда всё давалось слишком легко, так что выбрать новую стезю будет просто. Я права?
– Неа. – Я подозвала официантку, чтобы повторить заказ. – Я умею играть, но не могу себя заставить сесть за рояль. Я знаю законы физики и химии, но не могу себе позволить вернуться в мир науки, потому что родители тогда не слезут и заставят-таки делать то, что хочется им. Мне нужно что-то новое. Знаешь. – Я задумчиво посмотрела в окно. На соседнем здании, через дорогу, висела огромная реклама новых духов. Девушка-модель призывно улыбалась обещая рай той женщине, что купит новинку. – Мне нужно то, чем я никогда не занималась, что-то, что позволит по-новому взглянуть на мир.
– Реклама? – Нэнси выгнула брови, отчего они смешно встали домиком. – Ты хочешь стать моделью?
– Я?! – Я аж поперхнулась. – Да ни за что на свете! Если только плюс сайз, но вряд ли я и туда пройду. Недобор веса, все дела… Эти красотки, – показала я на рекламный щит пальцем, – совершенно из другого теста слеплены.
– Тогда играй, – спокойно сказала Нэнс, будто это было само собой разумеющимся. – Ты же жила музыкой, ни за что не поверю, что руки не чешутся прикоснуться к клавишам.
– Страшно. Ноты в последний раз открыла и закрыла. Всё время вижу на страницах брызги крови.
Я поёжилась от нахлынувших воспоминаний.
– Играй без нот, когда-то ты сама писала музыку. Просто играй. Это ведь не так страшно, да? – вяло улыбнулась подруга, смотря по сторонам.
– Наверное. – Я положила голову на стол, повернулась к Нэнс и буркнула: – Боюсь, что напортачу и совсем разочаруюсь в себе.
– Тогда не пробуй. Просто смирись с тем, что больше никогда в жизни не будешь играть, но ведь так