– Его зубы целы. Я представил, что он остаток свои дней не сможет кушать твердую пищу и будет вынужден отдавать предпочтение напиткам, что над ним будут надсмехаться еще больше, чем надо мной, и в итоге он упадет не с Олимпа, в кучу конского навоза, задохнется и умрет.
– Славно же придумано. Что тебя остановило?
– Любовь к людям, – не сразу задумчиво признался Сатир, – Человеколюбие.
– Тогда понятно, почему люди говорят, что у тебя на голове растут бараньи рога и почему ты снял со своей кудрявой головы чудесную золотую тиару со спиралями, – согласно кивнул Зевс.
– Послушать тебя, так гневное выбивание всех зубов глупцу даст ему ума, – отмахнулся Сатир, – Твои советы ни чем не лучше тех, что давал мне Арес.
– Могу ли я поинтересоваться, – заинтриговано уточнил Зевс.
– Можешь. Он посоветовал снять шкуру с насмешника, выделать ее и постелить перед входом здания для проведения симпосиев, – сказал Сатир и тяжело вздохнул.
– Подожди. Что-то не пойму логику.
– А в этот раз он посоветовал скинуть насмешника на кучу неспособных окуклиться нимф и именно с Олимпа, что ознаменовало бы всеобщий гнев богов.
– Да уж! Первая шутка оказалась смешнее.
– И мне она запомнилась.
– Когда Арес только успевает навещать тебя, ведь я итак явился к тебе парой часов позже того, как смертные оскорбили тебя на симпосии?
– Вот он сразу же и навещает, и только тогда, когда меня оскорбляют смертные.
– Последний насмешник перегнул палку. Он оскорбил нас всех, он испортил настроение всем в праздник Диониса, он сорвал спектакль. Убьем его показательно? – предложил Зевс.
Сатир сокрушенно покачал головой и не нашел слов.
– Проснись, друг мой, – прошептал Зевс.
Сатир попытался выйти из оцепенения и напомнить ему, что он вовсе не спит, а просто задумался, но расшевелить себя и произнести хотя бы слово оказалось не просто. Неужели он действительно уснул?
– Да проснись ты! – повысил голос Зевс и легонько встряхнул Сатира, ухватив его за плечи, – Где ты там, на празднике Диониса что ли?
Сатир засмеялся сквозь сон и приоткрыл глаза.
Да, бывает, что совершенно не хочется возвращаться к повседневной рутине жизни из какого-нибудь замечательного сновидения, в которое мы погружаемся как раз для того, чтобы отдохнуть от этой повседневной рутины жизни. Забавнее, когда нам снится что-то ужасное и хочется поскорее проснуться и поскорее забыть то, что создавалось нашим воображением во сне. Однако труднее всего понять то состояние, когда ты уже просыпаешься благодаря