– Да, у человека тоже внутри кишки, – ответил Колбасов, – я смотрел на картинках. Когда в школу возьмут наконец учительницу по биологии, она нам будет показывать это на доске. А пока у нас одни замещения. В прошлом году я заглядывал в старший класс на урок. Они сидели и обсуждали, какие у нас в черепе мозги. Жуть.
Илья промолчал. Ему вдруг стало стыдно, что он думал об этом так по-детски и даже рассказывал младшему брату, что люди, когда собираются умирать, одеваются в красивую одежду, кладут руки крест-накрест на груди, бледнеют и закрывают глаза. Такой он видел однажды в деревне в гробу бабушкину соседку. Чтобы люди умирали некрасиво – такого он не мог себе представить. Даже в фильмах, когда какой-нибудь герой расстреливал злодеев из автомата, это выглядело очень зрелищно и совсем не так страшно, как раздавленная птица.
Мальчик только теперь услышал, что на крыше соседнего дома громко каркает большая взъерошенная ворона. Еще несколько птиц кружило в воздухе над местом трагедии, повторяя крики вожака. Илья шагнул с тротуара, завороженно глядя на кружащуюся стаю.
Воздух словно наполнился электричеством. Крики птиц, громкие и тревожные, казалось, наполнены необыкновенной человеческой болью. Они кружились в медленном танце, как будто гипнотизируя случайных свидетелей.
Колбасов сглотнул слюну и нервно взвизгнул:
– Кротов, ты куда?
Илья, ошеломленный внезапной мыслью, произнес, глядя на небо:
– Я все понял: это их семья. Они плачут, потому что потеряли сразу двоих. Скоро…
Мальчик не успел договорить. Резкий скрип металла, рев мотора – и блестящий кузов бензовоза оказался прямо перед его носом. Все его тело превратилось в цементный столб. Он не мог пошевелиться от ужаса. Ноги. Сейчас колеса проедут по ногам. Вместо того чтобы отпрыгнуть в сторону, он додумывал мысль, которую не успел произнести, а губы беззвучно шевелились: «Скоро холода. Птицы не успеют завести новых птенцов. Если бы была середина лета… Но теперь уже слишком поздно…»
Легко и очень плавно кто-то схватил его за рюкзак и отодвинул назад. Бензовоз обдал мальчиков клубом пахучего черного дыма и исчез за поворотом.
– Ты стоял слишком близко к краю, – странным голосом сказал Емеля, все еще держа Кротова за ручку рюкзака. – Из-за припаркованных машин не видно, кто едет по дороге. Мой дед очень ругается на это.
– Скоро холода. Птицы не успеют завести новых птенцов. Если бы была середина лета… Но теперь уже слишком поздно, – без запинки повторил Илья фразу, которую уже сказал про себя.
Мальчик чувствовал, что его лицо не дрогнуло, когда все это случилось, но от него как будто отлила вся кровь. «Ничего не было, – решил за него чей-то голос в голове, – никакого бензовоза».
– Пойдем обратно к школе. Успеем полазать по перилам, пока твоя мама не приехала.
Колбасов запрыгнул на бордюр и, размахивая своим нелепым чемоданчиком (он носил его вместо рюкзака), громко затопал по асфальту. Илья рассеянно глядел ему в спину.
«Что это было? Он что, спас меня? Нет, я знал, что