Думая о нем нежно, бережно, удивлялась себе, ведь раньше не верила в такие чувства. Этот чеховский пожилой господин, что встречается не в одной его пьесе, бескорыстно любуется взбалмошной дамой сердца, все понимая, все прощая и даже не желая взаимности – эта мужская литературная роль вдруг неожиданно стала моей.
Мы снова встретились на выставке, в Государственной художественной галерее. Чмутов в подкладочном пиджаке, я – в костюме от Тьерри Мюглера, элегантном бархатном костюме со стразами. Ни один мужчина не сделал мне комплимента. Я пыталась похвалить писателю его рассказ, стразы сверкали, разговора не выходило.
– Так вот видишь ведь как, Иринушка… Сердце сжимается, говоришь? А у меня-то, наоборот, разворачивается. Вон и Ларисоньке моей «Рассказ Бунина» нравится. Да я вас сейчас познакомлю. Ларча, смотри, тут Иринушка Горинская!
Я читала о красоте его жены, но без авторского предупреждения не сочла бы эту женщину красивой: несчастливые глаза, усталый вид и нарумяненные щеки. Она нервничала, что сыновья плохо себя ведут, бегая наперегонки по залам, что старший в спортивных штанах – Игорь не переодел его после школы. Мы подошли, Лариса выпрямила спинку. Приятный голос, милые манеры. Она астролог, может составить мой гороскоп – ее глаза тут же блеснули лукавством. Гороскоп так гороскоп, решила я, будет повод узнать номер телефона. Я могла давно бы спросить у Майорова или Фаины, но не хотела раньше срока обнаруживать свою тайну. Мне хотелось растянуть тот период, когда тайна хранится внутри, живет своей жизнью и не надо купать ее при бабушках и наряжать для знакомых. Дома с трепетом набрала заветный номер и услышала: «Привет, Ирина. Ларису? Сейчас позову…»
В ту же ночь мне приснилось, что мы целовались. В тесной-тесной прихожей Майорова. Я что-то искала в карманах пальто, Чмутов зашел, приблизился в полутьме. Без слов, без объяснений. Раньше мне снилось такое каждой весной, раньше снилось не только такое! Сладчайший миг, когда надо решиться, но стыдно, долг не велит, ты же замужем. Или боишься, что кто-то войдет, вот же, вот, щекочешь шепотом его ухо – «ты что, не слышишь, они уже близко, не надо». У меня был устоявшийся набор персонажей: горнист из лагеря, парень из группы и Никита Михалков. Михалков из-за «Жестокого романса»: Лариса, признайтесь, вы меня любите? Вы любите меня, Лариса?
22
Прихожу к Ларисе в офис, светит солнце, вовсю капает с крыш. Лариса в бусах и трикотаже, без Чмутова выглядит веселей и моложе.