Узнав, что эти маски настолько колдовские, что в это даже верят взрослые, я очень обрадовался и почти каждый день просил у этих масок что-нибудь. Маски были из дерева, с прорезанным ртом и глазами, а на голове у одной маски сидел еще вдобавок маленький человечек. Видно, ее сын. Эту маску мама считала особенно ужасной. Поэтому я решил, что она надежней и обращался именно к ней.
Сначала я попросил просто так, потому что даже сам не верил. Я попросил, чтобы меня не спросили стихотворение, которое я не выучил. И меня точно не спросили. Я решил попробовать что-нибудь более сложное и попросил, чтобы меня не спросили еще раз. И меня опять не спросили. Тогда я попросил, чтобы отменили контрольную по математике. И наша училка заболела в тот день.
Моя сестренка Маша заметила, что я разговариваю с маской:
– А о чем ты говоришь с Сусей? – спросила она.
– С каким еще «сусей»? – спросил я.
– Я его так называю, этого деревянного человечка.
Странно, но я тоже придумал маске имя. По-моему, маску звали Бурунди.
– Мама молится богу и называет его Иисусе, а у меня мой бог – Суся, – сказала Маша, показывая на маску.
– Ладно, ты называй как хочешь, а для меня он Бурунди, – ответил я.
– Как бурундучок? – засмеялась она.
– Да, да… – отмахнулся я.
– А зачем ты ему в рот суешь бумажку? – спросила она.
А я всегда для верности писал свои пожелания на бумажке, свертывал трубочкой и толкал в круглый рот маски, пока бумажка не провалится внутрь – там было много места между полой внутри маской и стеной.
– А я не умею писать, – сказала Маша, когда я объяснил ей про свои желания на бумажках, – вот, дай ему!
Она держала в руках карамельку.
– Сунь ему в рот.
– Зачем? – спросил я.
– Чтобы он лучше исполнял желания, – сказала Маша.
– Думаешь, он любит конфеты? – усмехнулся я.
– Их все любят, – ответила Маша уверенно.
– Ладно, давай, – сказал я, протолкнул в круглый рот конфету и услышал, как она там стукнула внутри.
Так у нас и пошло. Теперь мы с Машей по очереди говорили свои желания. Иногда я писал Машины желания на записках, ей тоже так хотелось. Кроме конфет мы бросали в маску еще пластинки жвачки и мелкие монетки. Бурунди работал неплохо. Были, конечно, осечки. Но у кого их не бывает? Я чувствовал давно, что Бурунди нельзя просить о чем-нибудь большом и по-настоящему прекрасном. Например, о том, чтобы сгорела наша школа. А когда Маша убедила меня, что Бурунди любит карамельки, я понял, что так оно и есть – Бурунди может выполнять только маленькие просьбы. Видно, он действительно детский Бог. Иногда он уставал, и тогда мы с Машей давали ему передышку. И вообще,