Это было девять лет назад. С тех пор Мэтт видел ее лишь изредка, а с пятнадцати лет она и вовсе перестала приходить. Еще одна проделка времени: Бет больше не была ребенком. Она превратилась в пухленькую, но достаточно привлекательную двадцатилетнюю девушку, которая выпячивала свою сексуальность в знак протеста. На ней были синие джинсы и тесная футболка. Когда воротник опускался, Мэтт замечал под левым плечом что-то синее. Боже правый, татуировка!
– Бет, с чем пожаловала?
– У меня простуда, – ответила девушка.
Мэтт сделал вид, что записывает. За годы практики он понял, что люди чаще делятся подробностями, когда ты держишь ручку. Белый халат тоже был нелишним.
– Сильная?
– Ну… не особенно.
– Что ж, обычное дело. На этой неделе все простужены. – Это было правдой. Энни пришла на работу, хлюпая носом. Лиллиан Бикс в приемной всеми способами сдерживала сопли. Самому Мэтту пришлось в обед принять антигистаминное средство. – От простуды лекарств нет. В груди не давит?
– Немного, – помешкав, кивнула Бет.
– Давай послушаем.
Бет нервно выпрямилась. Мэтт принялся прикладывать стетоскоп к ее спине. Застоя в легких не было, и он не сомневался, что визит вовсе не связан с простудой. Слушая легкие, он просто налаживал отношения «врач – пациент». Устанавливал медицинскую близость. Он пощупал горло, отметил, что лимфоузлы немного увеличены – твердые камушки под плотью, – и насторожился.
– Ничего необычного, – заключил он, облокотившись на край стола.
Бет потупила взгляд. Кажется, она не удивилась.
– Бет, у тебя есть жалобы, помимо простуды? Тебя беспокоит что-то еще?
– Похоже, гонорею подцепила, – призналась Бет Портер.
Мэтт записал.
К удивлению Мэтта, симптомы она описала не краснея.
– Прошерстила медицинскую энциклопедию, – добавила она. – Очень похоже на гонорею, а это вроде штука серьезная. Вот записалась. Что думаете?
– Думаю, диагноз подтвердится. Может, тебе во врачи пойти?
Бет улыбнулась.
– Узнаем больше, когда получим результаты тестов, – добавил Мэтт.
– Каких тестов? – Улыбка девушки померкла.
Мэтту пришлось позвать Энни, чтобы та отвлекала Бет, пока он берет мазок. Не обошлось без привычной шутки про гинекологическое зеркало в морозилке. Энни расспрашивала Бет о работе в «Севен-Илевен», которая, по словам Бет, была страшно скучной. Продавать замороженные пирожки и буррито почти до полуночи и возвращаться домой с менеджером, когда на дорогах остаются одни лесовозы и фуры.
Мэтт взял мазок и наклеил метку. Бет сползла со стола. Энни отправилась по своим делам.
– Когда будет результат? – спросила Бет.
– Если в лаборатории нет аврала, то завтра к вечеру. Я позвоню.
– Домой?
Мэтт понял намек. Бет все еще жила с отцом, регулярно наблюдавшимся у Мэтта по поводу хронического