С одной стороны, театр – штука очень соблазнительная, и я знаю множество групп, прошедших через это искушение. С другой – я не знаю ни одной группы (ни нашей, ни западной), ни одного артиста, которым удалось бы создать убедительный синтез музыки и театра.
Шоу – да, и чем дальше, тем лучше. Но ни Дэвид Боуи, ни Элис Купер, ни Питер Гэбриел, ни Артур Браун, никто из этих и десятков других шоуменов на своих концертах даже близко не подходил к театру. Пожалуй, что-то похожее на театр делали Pet Shop Boys, но, во-первых, нет правил без исключений, а во-вторых, Pet Shop Boys на сцене не были отягощены электрическими гитарами с тянущимися от них проводами, барабанными установками и микрофонными стойками.
Драматургия театра не основана на музыке, это слово, слово и слово. Слово и актер на сцене. Для того чтобы играть в театре, нужно быть актером. Музыкант и актер – это люди разных профессий.
Поэтому если быть честным, и фильмы с Дэвидом Боуи – это только «фильмы с Дэвидом Боуи», а не «хорошие фильмы». Дэвид – не драматический актер, так же как и Джаггер, и Леннон. Они – высочайшего уровня музыканты, и этого достаточно. Их кинематографическая карьера могла быть, могла и не быть – от отсутствия в прокате фильма «Бегущий по лезвию бритвы» в природе ничего бы не изменилось.
Но театр интересен, он притягивает, в нем хочется поучаствовать. Это соблазн.
Немаловажно еще и то, что существование «в театре» было в СССР куда как безопасней и надежней, чем существование «в рок-группе». Там были свои проблемы, но государство смотрело на театр как на что-то солидное, понятное и легко управляемое – в отличие от рок-групп, которые считались просто волосатой дрянью, и были недостойны существования.
Позже, когда пришла пора каких-то «комсомольских молодежных объединений», на которых подросшие комсомольцы зарабатывали очень приличные деньги, можно было зарегистрировать «театр» и работать под его вывеской, заниматься коммерческими концертами. Несколько групп превратилось в «театры», искренне считая, что смогут делать музыкальные спектакли. Все они очень быстро распревратились обратно – ни у одной из них ничего даже близко похожего на театр не получилось.
Театр – штука очень сильная, самодостаточная и жесткая, театр собой ни с кем никогда делиться не будет, уступать драматургией в пользу хорошей музыке, которая будет перетягивать внимание зрителя на себя, театр не позволит – вне зависимости даже от желания режиссера. У театра есть своя мистика – и он будет диктовать свои условия. Наверное, поэтому в хороших театрах всегда отвратительная музыка. Театр не допускает конкуренции со стороны другого жанра.
Но рок-музыка – штука еще более бескомпромиссная. И тут вспоминается Киплинг с его «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись…»
Борис Гребенщиков очень быстро это почувствовал и с театром расстался – предпочитая сохранить «Аквариум». Чем-то нужно было пожертвовать – либо театром, либо группой – и Борис выбрал